Он обернулся, увидел Витьку, который, уже убрав в вещмешок все свое хозяйство, сидел на еловых ветках у костра и подбрасывал в огонь палки сушняка.
— Следующими по движению полка листами карты люди обеспечены? — коротко спросил он.
Витька вскочил:
— Так точно, товарищ майор. По два следующих листа, полученных из штаба армии, переданы адъютантам батальонов, командиру, работникам штаба полка. Вам я их вручил вчера. Запасные у сержанта Подшивалика, моего помощника. Он следует за нами.
Майор кивнул. Улыбнулся вдруг, подмигнул, сказал тихо:
— А что, младший лейтенант, на Невском проспекте бывал?
— Бывал, товарищ майор.
— А ты представляешь — кончится война, и мы с тобой на Невском встретимся. Может это быть?
— Может. Вполне может быть, товарищ майор.
— И разговаривать будем?
— Будем!
— И вспоминать? Леса эти… Снега… Костер наш?..
— Да! Да! Леса… Снега… Костер…
— Так смотри же, младший лейтенант, ничего не забудь… Чтоб рассказать потом… Потом, потом…
Майор смотрит долгим взглядом. И чудным кажется Витьке этот взгляд, и он тоже, не отрываясь, глядит в лицо майора, озаренное снизу красным светом костра.
Витька задремал, а когда очнулся, увидел, что костер почти совсем погас, превратившись в груду жара. Витька нагнулся, стал вздувать огонь.
У рации кто-то кричал в микрофон:
— Пленных отконвоируйте по дороге на Городец в распоряжение штаба армии. Штаб полка начнет передвижение, когда прибудут автоматчики.
Витька глядит в костер, и опять на него находит дремота.
Вспышка костра ярко осветила лыжника в полушубке, с автоматом. Витька повел глазами. Вокруг стояло еще несколько человек. Они громко разговаривали и смеялись. Витька всмотрелся в лыжника и узнал его — это был лейтенант Гамза, сибиряк, командир взвода автоматчиков.
Опершись на лыжные палки, подавшись вперед, Гамза быстро говорил:
— Весь обоз нам в руки попал. Из автоматов по крайним машинам как резанули, так все и сбилось. Охрана шуточная, да никто и отстреливаться не стал. Сразу лапы подняли.
Он достает из кармана полушубка что-то желтое, в снегах волховских совершенно немыслимое, смотрит на Витьку, бросает ему пару:
— Ты такое видел? Смотрю, из испанского фургона вывалились, на снегу катаются, шарики желтые! Ну, думаю, что за картошка? Поднял, — нет, что-то другое.
Витька держит в руках два лимона… У них холодная, шершавая кожа… От них исходит нежный, еле слышный аромат, пробуждающий далекие, позабытые воспоминания.
Гамза достает еще несколько лимонов, раздает их офицерам. Все с интересом рассматривают, гладят их.
Витька совершенно непроизвольно подносит к губам лимон, откусывает. Рот наполняется брызжущей, острой, блаженной кислотой. Он откусывает еще и еще, торопливо жует податливую лимонную мякоть вместе с кожурой. Лимона нет. Он принимается за второй и быстро справляется с ним. Только тогда, опомнившись, он бросает взгляд на стоящих вокруг костра офицеров.