— Стало быть, со стороны официальных медицинских или каких‑то других кругов заинтересованности в устранении Фелпса быть не могло?
— Я бы руку дал на отсечение, что нет. Хотя бы потому, что, несмотря на все жуткие проявления терроризма, внутреннего терроризма у нас нет и, думаю, быть не может… А реформы — что же… Сказать, что наша система медицинского страхования идеальна, может только безумец. Она, эта система, уязвима. Злоумышленники воруют из нее миллионы, миллиарды, и очень трудно этому противостоять. Эта система настолько бюрократизирована, что иногда удивляешься, что она еще работает. Но, поскольку она работает, я бы очень опасался тронуть ее.
Лайон вышел после разговора с Бортмиллсом слегка разочарованный. Вот система. Все понимают ее несовершенства. А сделать вроде бы и ничего нельзя. Может, Фелпса и убили потому, что он считал иначе?
* * *
Времени на раздумье у Потемкина не было. Не сознание работало — подсознание. Годы тренировок, казалось, напрочь забытых — а вот нет же, что‑то оставалось. Именно это «что‑то» и спасло Олегу Потемкину жизнь тогда, на узкой дороге в серых сумерках Вудланд‑Хиллз. Анализ, словесное восстановление ситуации — все это было уже позже, много позже. «Вы должны ждать нападения всегда, в любую минуту, в ясный день и в непогоду, днем и ночью. Всегда, всегда, всегда!» Бене, любимый учитель. Всегда правый Бене — потому он и выжил там, где другие не выживали. Потому он и учил тому, чему никто другой научить не мог.
«Нет, — признавался себе потом Потемкин. — Я не ждал нападения». Тогда, в предвечерних горах, Олег думал о совсем других опасностях, и вэн, что подкрадывался сзади, услышал чудом. Но услышал, увидел и сделал единственно возможный, как оказалось потом, при анализе, спасительный шаг. Не шаг это был, конечно, а отчаянный прыжок. Справа от дороги возвышалась примерно на метр живая изгородь из стриженых, плоских, как полка сверху, кустов туи. За зеленью — глухая каменная стена, и такая же стена слева. Шансов увернуться от автомобиля — никаких. Только и успел Олег, что сделать два коротких шага, оттолкнуться и взлетететь, как прыгун в высоту, горизонтально над зеленой изгородью и шлепнуться на нее плашмя, царапая лицо, раздирая одежду — но вне дороги. Вне досягаемости для водителя вэна, который пронесся в нескольких сантиметрах и, не снижая скорости, скрылся за поворотом, только тормоза завизжали…
Олег выждал минуту. Спустился на землю, привел себя в порядок, огляделся. Узкая улочка была по‑прежнему тихой и пустынной. Ни души, ни звука. Так бы и лежал здесь господин Потемкин, а точнее, то, что от него осталось, пока не подъехал бы кто‑то из здешних жителей, не вызвал бы «Скорую»…