Попав в дом, Кит, казалось, полностью очутился в своей стихии. Но при этом чувствовал себя неловко и странно скованно.
— Я не топил камин. Разжечь для тебя?
Я отрицательно покачала головой.
— Не беспокойся обо мне.
— На кухне печь, которую нужно топить дровами. Там теплее. Хочешь мы сядем там?
— Ладно, — с легкостью согласилась я.
— Тогда следуй за мной.
— Здесь красиво и тепло, — произнесла я, как только вошла к нему на кухню. Пахло беконом и фасолью.
Он пробурчал что-то и вытащил стул. Я подошла и села на него. Он засуетился на кухне. Я услышала, как полилась вода из крана слева от меня. Потом он сделал три шага, моих целых четыре, и я услышала, как он затопил печку и включил чайник. Повернулся ко мне лицом.
— Вода для чая уже греется.
— Спасибо, — улыбнулась я ему.
Его голос снова был неприветливым, типа «Оставь свою вежливость!» Это было прекрасно. Мы же здесь находились не для того, чтобы обмениваться нашими самыми потаенными темными тайнами. Я находилась здесь, чтобы читать ему, а он будет спокойно слушать.
Я ждала, когда он вернулся к печке, услышала звук перебираемых кастрюль или сковородок, потом он выругался, потом он поставил передо мной что-то металлическое, еще что-то положил рядом, а потом подошел и поставил передо мной чашку или кружку, от которой подымался пар.
— Спасибо, — произнесла я, потянувшись к ней.
Это оказалась чашка с блюдцем. Я не удивилась. В этом мужчине не было ничего вежливого или ложной утонченности. Он не играл в игры других. Он четко устанавливал свои правила. Металлический предмет — это была чайная ложка, а также сахарница, которая стояла рядом с ней. У нее на крышке были сколы.
— Молоко, — сказал он, и поставил его рядом с моей чашкой.
По глухому стуку о стол, я догадалась, что молоко было в пакете. Мои пальцы двинулись к нему. Он уже открыл сверху крышку. Я налила в чай, положила две ложки сахара.
Помешала и сделала глоток.
— Аааа... прекрасно, — я вздохнула, и повернула к нему голову, спросив:
— Может нам стоит начать?
Кит положил передо мной книгу, я провела пальцами по обложке, с нетерпением желая прочесть название.
— Деньги, — произнесла я. — Мартин Эмис, — я посмаковала имя на языке, как бы пробуя его на вкус. — Мартин Эмис. Я никогда не читала этого автора раньше.
Стул напротив меня заскрипел, когда он опустился на него. Он вот так будет сидеть напротив и смотреть, как я читаю? Или он прикроет глаза и потеряется в повествовании? Мне потребовалось некоторое время, чтобы вернуть свои мысли к книге, пока я проводила пальцами по обложке. Я почувствовала трепет, который всегда испытывала при новой книге, счастливый танец у себя в сердце. Книги всегда несли что-то увлекательное и интересное.