Новому гостю могло быть под сорок. Во всяком случае в его усах виднелись в немалом количестве серебряные нити, а лицо покрылось плотным загаром. Гость был среднего роста, крепкого телосложения; казалось, он обладал недюжинной силой.
Как и французский кабальеро, он сел за отдельный столик и ударил по крышке с такой силой, что чуть не развалил его.
Услышав этот грохот, напоминавший разрыв бомбы, трактирщик подскочил и наградил свирепым взглядом наглеца, вознамерившегося ломать мебель, не спросив даже разрешения хозяина.
— Tonnerre! — крикнул он, пошевелив свисающими усами. Может быть, нынче у нас нашествие бешеных псов? Соотечественника я еще стерплю, но вот с этим мне придется посчитаться!..
Он приблизился к новому гостю и, окинув пришельца взглядом, спросил:
— Кто вы?
— Жаждущий, — ответил неизвестный.
— Вы понимаете, где находитесь?
— В таверне, как мне кажется, черт возьми!
— Но это не ваш дом, как мне кажется.
— Хватит болтать, трактирщик мессере[5] Вельзевула. Неси-ка мне лучше выпить, а то я умираю от жажды, да к тому же очень спешу.
— А я нет.
— Эй, чертов трактирщик! — закричал неизвестный, обрушив на стол еще один удар. — Закончил? Принесешь ты мне бутылку или нет?
— Нет, — ответил хозяин.
— Хочешь, чтобы обрезали уши?
— Кому?
— Тебе, черт побери!
— A-а!.. Шутка!..
Пивший вино французский дворянин расхохотался, что еще больше возбудило разъяренного трактирщика.
— Tonnerre! — завопил он. — За кого вы меня принимаете? Вам известно, что я гасконец?
Второй авантюрист пошевелил усами, оперся локтем о столик, расшатавшийся от двух могучих ударов, и поглядел на трактирщика, иронично усмехнувшись.
— Как смешны эти гасконцы! — проговорил он.
Дон Баррехо, владелец таверны «Эль Моро», мелкий гасконский дворянин, взорвался как бомба.
— О, громы Пиренеев и молнии Бискайского залива!.. Дайте мне этого шута!.. А, ты захотел моего вина!.. Я волью его тебе в глотку из твоего собственного сапога!.. Карменсита!.. Шпагу мне…
Второй гость разразился хохотом еще более громким, чем первый кабальеро, что привело в ярость рассерженного трактирщика, ибо он как истинный гасконец не мог стерпеть, чтобы над ним смеялись.
— Значит, вы хотите, чтобы я вас прикончил? — вскипел он.
— Чем? Твоей шпажонкой? — спросил с издевкой веселый незнакомец, скидывая с себя плащ. — Дорогой мой, да на ней наросло с полдюйма[6] ржавчины.
— И я оставлю ее в твоих потрохах, негодяй!..
— С годами ты становишься все смешнее, приятель.
— Да бросьте вы, черт побери! Убирайтесь или я убью вас как бешеную собаку!.. Панчита!.. Неси мою