– Простите?
– Выступает как наездник.
– Если бы я был против, духу его бы здесь не было. Его прямым обязанностям занятия на ипподроме не мешают. Не мешали, – поправился он. – Напротив. Давали ездовую практику. И потом, наездник – это вам не просто шофер – от старта до финиша и до свидания. Он еще и тренер. Он ведет работу, раскрывает потенциал лошади. Накапливает знания. И применяет их здесь.
– Чему он здесь учил?
Баторский вскинул брови.
– Выездке. Чему же еще.
Рука Зайцева замерла. Глаза поискали мусорную корзину, чтобы пульнуть бумажный шарик.
– На пол кидайте, – любезно пригласил хозяин. Зайцев сунул шарик в карман.
– Хорошо учил-то?
– Первоклассный мастер. У нас по-другому быть не может. Здесь учатся боевые кавалеристы, лучшие из лучших. Учатся тому, чего даже они еще не знают.
– Например?
– Иппологии, тактике, решению тактических задач на карте и на местности. Маршрутной съемке.
И применению боевых отравляющих газов?
– И выездке, значит, тоже? – вслух спросил он.
– И выездке, конечно, тоже. Но только в прикладной степени. Здесь не наездников для цирка обучают. – Он как будто спорил с курсантом Кренделевым; от Зайцева это не ускользнуло. – Это будущие красные командиры. Высокого звена. И высшего. Может, даже маршалы. Вы уже познакомились с Журовым? Познакомьтесь. Вот наш образцовый, если можно так выразиться, продукт, – голос его на несколько мгновений окрасила гордость. Продолжил Баторский снова сухо: – Задача ККУКСа – оснастить их современнейшими кавалерийскими знаниями. Дальнейшее в их карьере уже будет зависеть от них самих.
– Ага. – Зайцев опять передвинул стул в тень. Сам Баторский сидел в горячем квадрате света, как огурец в теплице – ни с места. – Объясните только мне как человеку постороннему. Вот кавалерия. Они, значит, верхом, в седле. А Жемчужный, насколько я понимаю, упряжками правил. Во всяком случае, выступал он на бегах.
Зеленоватые глаза вдруг блеснули искрами.
– Это известное – и напрасное! – предубеждение. Не вы один, если угодно, его разделяете. Будто орловские рысаки – это чисто упряжная порода. Ничуть. Это универсальная лошадь. В этом ее сила. Равно хороша под седлом и в упряжке. Что совершенно естественно, если учесть, что ее вывели, примешивая арабские крови. Вспомните хоть знаменитого Сметанку, – разразился он.
Зайцеву ничего не говорила кличка Сметанки. О рысаках у него вообще не было никакого мнения. Но отметил только, что Баторский ответил мимо вопроса.
– А курсанты ваши учатся и упряжкой править? – мягко вернулся он к теме, чтобы проверить свое наблюдение.