ним разговаривает. Кажется, словно он что-то видит,
но
там
ничего
нет — только белые холмы,
находящиеся посреди белизны, раскинутые на белом
и покрытые белым. Мы нигде и снег ни о чём не
говорит. Я скрываюсь от него в своей спальне на
чердаке и иногда, когда устаю от этого, лежу на полу
в комнате с каруселью , смотря на лошадей. Он не
заходит сюда, говор я, что это его пугает. Я стараюсь
напевать песни, потому что так делал бы один из
моих персонажей, но это заставляет меня чувствовать
себя чокнутой.
Независимо от того, где нахожусь, я чувствую,
что он пульсирует сквозь стены. Айзек всегда был
интенсивным. Это то, что делает его хорошим
врачом. Он пытается выяснить, почему мы здесь,
почему никто не пришёл. Полагаю, я тоже должна
думать об этом, но не могу сосредоточиться. Каждый
раз, когда я начинаю задаваться вопросом, зачем
кому-т о т а к делать, начинается пульсирующая
головная боль. Если я буду углубляться в свои мысли,
то взорвусь. « Как грейпфрут в микроволновке», —
думаю я.
Когда мы находимся в одной и той же комнате,
его глаза давят на меня. Они давят как пальцы,
впиваясь в мою плоть всё сильнее и сильнее, пока я
не вырываюсь, сбегая в свой люк и прячась. Айзек
больше не поднимется в мою комнату. Он начал
спать в комнате, где я нашла его связанным, а не на
диване. Это произошло после шести недельной
отметки. Айзек просто перебрался туда однажды
ночью и перестал охранять входную дверь.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, следуя за
ним к кровати. Он снимает рубашку, и я быстро
отвожу глаза.
— Иду спать.
Я в недоумении наблюдаю, как он отбрасывает
свою рубашку в сторону.
— Что, если... что насчёт...?
— Никто не приходит, — произносит он,
раскрывая простыни и забираясь в постель. Айзек не
смотрит на меня. Интересно, он не хочет, чтобы я
увидела что-то в его глазах?
Я не спорю с ним. Несу свои одеяла и нож вниз
и сажусь на диван, уставившись на дверь. Айзек
может позволить себе расслабиться, но я не
собираюсь этого делать. Не собираюсь доверяться
своей тюрьме. И уж точно, я не собираюсь
принимать это как постоянство. Я готовлю чайник с
к о ф е , хватаю
немного
вяленой
говядины
и
приступаю к вахте. Когда он спускается вниз
следующим утром и находит меня бодрствующей, то
удивляется. Доктор приносит мне свежий кофе и
тарелку овсянки, а затем отсылает спать.
— Доброе утро, Айзек.
— Спокойной ночи, Сенна.
Я не сплю. Могу безбожное количество