времени находиться без сна. Вместо этого, я
подтаскиваю стул к окну прямо над кухней и смотрю
на снег вместе с ним.
Теперь, спустя неделю, я просыпаюсь с
ясностью, острой и холодной, как снег за окном.
Иногда, когда я пишу книгу, то ложусь спать с
брешью в своей истории, которую не знаю, как
исправить. Когда просыпаюсь, то у меня есть ответ.
Это как если бы оно было там всё время, а мне
просто нужен был правильный сон, чтобы найти
ответ.
Я мгновенно поднимаюсь на ноги, распахиваю
люк и босиком сбегаю вниз по лестнице, прежде чем
достигаю последней ступени. Я скачу через две
ступеньки за раз и торможу в дверях кухни. Айзек
сидит за столом, обхватив голову руками. Его волосы
торчат вверх, как если бы он всю ночь проводил по
ним руками. Я наблюдаю, как под столом с
кроличьей скоростью дёргается мужское колено . Он
переживает
семь
стадий
горя,
по
версии
похищенного. Судя по его налитым кровью глазам, я
бы
сказала,
что доктор находится на стадии
« Принятия».
— Айзек.
Он смотрит на меня. Несмотря на моё желание
знать, что он чувствует, я отвожу взгляд. Я давно
потеряла привилегию знать его мысли. Мои ноги
мёрзнут, я жалею, что не надела носки. Иду к окну и
указываю на снег.
— Окна в этом доме, — говорю я, — все они
выходят на одну сторону.
Туман
в
его
глазах,
кажется,
немного
рассеивается. Айзек отодвигается от стола и встаёт
рядом со мной.
— Да… — говорит он. Конечно, доктор тоже
э т о знал. Только потому, что я была в тумане, не
означает, что и он был.
Он обросший, больше, чем я когда-либо видела.
Отрываю глаза от него, и мы вместе смотрим на снег.
Мы так близко, что достаточно протянуть мизинец, и
я коснусь его руки.
— Что за домом? — спрашивает Айзек.
Между нами опускается тишина, прежде чем я
произношу:
— Генератор...
— Ты думаешь?
— Да, думаю.
Мы смотрим друг на друга. У меня по рукам
бегут мурашки.
— Он может заправлять его, — говорю я. —
Думаю, что до тех пор, пока мы остаёмся здесь, он
будет пополнять генератор. Если мы выясним код и
выйдем, то потеряем электричество и замёрзнем.
Айзек надолго и глубоко задумывается над
э тим . Всё звучит логично. Для меня, по крайней
мере.
— Почему? — спрашивает Айзек. — Почему ты
так думаешь?
— Это из Библии, — отвечаю я, а затем
автоматически вздрагиваю.
— Тебе придётся объяснить мне, почему ты так
считаешь, Сенна, — говорит он, хмурясь. Его голос
резок. Айзек теряет со мной терпение, что не совсем