Я припомнила слова Шекспира: «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет», но великий Уилл, должно быть, позабыл, какими жестокими и прилипчивыми бывают прозвища, которые дают однокашники. Я призадумалась, как его прозвали его друзья-студенты? Шейки? Квильям?
Или что похуже?
Об этом я думала, стоя в кровати на голове и положив ноги на стену. Я случайно обнаружила, что в такой позе мне думается лучше, потому что кровь приливает к мозгу.
Немногие часы, которые имелись в моем распоряжении, — это драгоценные часы темноты между пробуждением и временем подъема: единственный период, когда я могла побыть наедине с собой.
Я не забыла о трупе в камине: у меня просто не было времени подумать об обгоревших костях, стиснутых пальцах, — по крайней мере, до настоящего момента.
Где-то в тайниках моего мозга высвободилось воспоминание и со щелчком встало на место в моем сознании.
Металлический медальон! Я же взяла его у трупа и сунула в карман!
Я опустила ноги и соскочила с кровати. Потянулась к правому карману в жакете моей школьной формы, который я — вопреки запретам — вешала на стул. Слава небесам, мисс Фолторн этого не видит.
Карман был пуст. Я проверила второй.
Ничего.
Погоди-ка! Когда тело вывалилось из камина, я была одета в то, в чем приехала в Канаду: юбку, блузку и джемпер.
Все это висит в шкафу.
Я затаила дыхание, просовывая руку в складки своей старой одежды.
Слава небесам!
Я крепко сжала в ладони небольшой предмет.
Почти не задумываясь, я включила запретный электрический свет. Когда я осознала, что сделала, я внимательно прислушалась, до крайности напрягая свой сверхъестественно острый слух. Но в доме было тихо, как в деревенском склепе. Никто не издавал ни малейшего шума.
Кроме меня.
Я держала предмет величиной с сустав моего большого пальца.
Увеличительное стекло было бы подарком небес, но увы, увы! У меня его не было. Можно попытаться сымпровизировать с крошечным отверстием в листе бумаги…
Как же я забыла! Ведь тетушка Фелисити дала мне полезное распятие. Натуральный швейцарский нож в виде креста. Именно тот инструмент, что мне сейчас нужен, и он висит у меня на шее!
Взявшись за него, я вознесла благодарственную молитву святому Иерониму, покровителю очков.
Я вытащила вращающееся стекло и внимательно изучила предмет, держа его большим и указательным пальцами. Судя по его тусклой поверхности, мне придется прибегнуть к особым мерам. Придется подождать, пока я не улучу момент и не окажусь одна в химической лаборатории.
Эта штука явно имела лицо — это я определила сразу. И крылья!