С глухим звоном автоматон рухнул, неуклюже распластавшись на арене. А Глеб для пущей зрелищности еще и на спину ему вскочил. Пару-тройку секунд всего постоял — чтоб и улыбку свою торжествующую зрителям явить, и успеть соскочить. Самому. Не дожидаясь, пока груда железа начнет подниматься… и без труда сбросит наглого человечка
Но нет — такого шанса давать автоматону Глеб не собирался. Тем более, зрелищность зрелищностью, а время было дорого. И воспользовался человек им с лихвой. К тому моменту, когда автоматон снова был на ногах и шел к нему с мечами наперевес, Глеб тоже успел добраться до выделенного ему на поединок клинка.
Что дальше? Легче и быстрее всего схватку можно было завершить, повторив свой давешний маневр. И снова оказавшись за спиной автоматона — теперь уже при оружии — ткнуть мечом между железных пластин у основания шеи. То была самая тонкая и уязвимая часть в конструкции металлического бойца. А потеря головы, даром, что не слишком обремененной мозгами, и для этого создания была смертельной.
Но горожане, заполонившие трибуны, пришли сюда не ради быстроты и легкости. Здешний (да и не только здешний) пипл желал хавать если не по-настоящему ожесточенный бой, то хотя бы видимость оного. А значит, живому участнику поединка в последнюю очередь следовало облегчать свой труд. Если, конечно, он не хотел вместо народной любви и негласного «звездного» статуса получить втык от распорядителя. По прошлому опыту Глеб знал: втык непременно последует и не только словесный. Если, конечно, вышеупомянутый удар с обезглавливанием автоматона ему не хватит ума отложить напоследок.
Пока же… пока следовало вертеться. Как любому человеку, в каком бы мире он ни жил. Если, конечно, жить ему не надоело.
И для начала… ну, если считать бросок за мечом лишь прелюдией, Глеб подпустил автоматона на расстояние удара. Затем, без труда отбив атаку ближайшего из его мечей, увернулся от второго клинка. А уже в следующий миг послал оружие свое в направлении локтевого сгиба железного противника. Точнее, шарнира на этом сгибе. Будто вену автоматону проткнул.
Удар вышел не из самых успешных. Коль рукой и шевелить автоматону приходилось постоянно, и тяжести поднимать, скреплены конечности у него были всяко прочнее и надежнее, чем голова крепилась к шее. Так что без руки автоматон не остался. Просто, расшатанной, двигал он ею уже с большим трудом. И куда труднее стало ей удерживать далеко не легкий меч. Он теперь не торчал вперед, а ощутимо клонился книзу — едва ль не волочась по песку.
С трибун донеслись торжествующие возгласы. Слов было не разобрать, но по тону Глеб догадался о главном. Публика заметила, что ход схватки благоволит человеку. Что, конечно, замечательно… но может навести зрителей на кое-какие нежелательные выводы. Что-де исход боя теперь предрешен, что победа живого его участника — лишь вопрос времени. А значит, смотреть поединок дальше зрителю не очень-то интересно.