— Ваша светлость, компаньонка ждет вас. Может, в другой раз посмотрите на картины? Пруденс оставляет на виду только последнюю. Лишь ею она довольна в данный момент.
— И когда леди Инесса приезжала в имение?
— О ком вы? — Сиделка встала рядом со мной и внимательно посмотрела на портрет. — Вам она знакома? Я всегда думала, что Пруденс фантазирует. Она ведь только пейзажи пишет на месте, и то у нее выходит совсем другое.
— Да, я знаю, кто нарисован. И она удивительно похожа.
— Я старалась, — раздался спокойный голос Пруденс позади нас. — Жалко книгу, она вся промокла. И ковер. Ай! Иголка в кармане, берегись, Света!
Я развернулась к Пруденс и широко раскрытыми глазами посмотрела на нее, сердце отчаянно билось, а ладони покрылись липким потом. Я была уверена, что услышала больше, чем должна была, словно сама ткань времени изогнулась, а слова Пруденс пронзили той самой иглой.
Леди Инесса, я буду опасаться леди Инессы. Что-то мне подсказывает, что я ее скоро увижу.
Нет, глупости, может, это просто розыгрыш. Или бессвязные слова, сказанные больным человеком…
Только… Пруденс знает мое имя, настоящее имя. И сказала про пролитый чай, все это было в прошлом, я видела своими глазами. Если интуиция не врет, Пруденс знает что-то про меня. Скорей всего, именно это заставило Бестерна помчаться во дворец и жениться на служанке.
Вот и подобрались чуть ближе к разгадке. Я подозревала о чем-то подобном и раньше, но все равно шевельнулась обида — лорд Бестерн мог и не изображать пылкие чувства. Я была бы полностью довольна холодным браком, раз уж ему выгодно жениться. Но зачем пытаться понравиться, целовать, очаровывать?
— Я буду осторожна.
Леди Инесса осталась позади вместе с остальной дворцовой жизнью Я далеко, в безопасности имения Бестернов. Пока можно с облегчением выдохнуть.
Я бы хотела остаться в мастерской подольше, но служанка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая, чтобы проводить меня к гостье.
Я попрощалась с Пруденс и отправилась с тяжелым сердцем знакомиться с компаньонкой в голубую гостиную. Леди Уиндхем было лет пятьдесят, она сидела с задумчивым видом, слишком ровно держа спину, ладони в кружевных перчатках покоились на изящном набалдашнике трости. Седые волосы уложены волнами под шляпкой, газовый платок обнимает плечи, вокруг шеи — нитка крупного жемчуга. Серый дорожный жакет, коралловая пышная юбка, ярко начищенные ботинки. Образец сдержанности и стиля.
Как говорится, старые деньги.
И вот эта элегантная женщина, заслышав мои шаги, подняла голову и медленно окинула меня внимательным взглядом от ступней и до кончиков волос. Я и сама себя осмотрела, к ужасу обнаружив туфельки, влажные от утренней росы и покрытые серой пылью от гравия на тропинках в саду. Подол помялся, к складкам прилипли травинки от сидения на траве, на лифе платья в оборках застряли крошки. Я дотронулась до головы, ощутила паклю выбившихся прядей.