Эдит вздрогнула, когда на ее голову дохнуло прохладным воздухом. От него заколыхались шторы на окнах и задвигались листья на полу. Паутина зашевелилась, как волосы мертвеца.
Но никто не вышел. Никто не появился в коридоре.
Значит, это был кто-то, кто говорил от имени мертвых.
Эдит продолжала двигаться вперед, пока адский холод не проник ей под ребра и не сжал сердце. Звуки сложились в слова:
“Lasciare ora. È necessario lasciare ora”[40].
Она прекратила движение и прислушалась. Говорили на итальянском. «Ora» значит «сейчас».
На ступеньках что-то было. По ее спине пробегала дрожь, как рука музыканта пробегает по клавишам инструмента. То, что было на лестнице, поменяло позу. Эдит не могла его рассмотреть: она подумала о фотографиях Алана и постаралась сконцентрироваться.
Надо верить в то, что видишь, сказала она себе. И я верю.
И вот оно появилось, раскачиваясь в воздухе, – это был пурпурный призрак. Женщина, вся покрытая кровью, с ребенком на руках и с колеблющимися, как под водой, волосами. Должно быть, это Энола Шиотти. Ребенок запутался в ее волосах, и на ее лице было выражение величайшего смятения, как будто она боялась Эдит больше, чем та ее.
А может быть, так и было.
Собравшись с силами, Эдит буквально вытолкнула себя из кресла и направилась к призраку. Боль, которая охватывала ее с ног до головы, была вполне материальной, а вот страдания и агония, написанные на лице призрака, явно были духовными.
На лице Энолы был такой глубокий гнев и такое всеобъемлющее горе, что Эдит чуть не отвернулась. Ей казалось, что она видит гораздо больше, чем ей положено, и что она вторгается в частный мир мертвой женщины.
Энолы Шиотти, которая так любила Томаса Шарпа, что оставила свой дом и семью и позволила заключить себя здесь в тюрьму.
Так же, как это сделала Эдит.
Они убили эту женщину и ее ребенка. Они забрали ее жизнь, заменив ее чашкой с ядом, и женщина умерла, блюя кровью. Она держала свою несчастную малютку на руках, когда умирала? Была ли эта невыносимая сердечная боль причиной, по которой она не может успокоиться в своей могиле все эти годы?
Как они могли это сделать? Как они могли дойти до такого?
Эдит встретилась глазами с Энолой.
Они были сестрами по несчастью в этом сумасшедшем Доме. Их судьбы соединены навеки, и Эдит сделает все, что в ее силах, чтобы облегчить страдания этой молодой женщины.
– Я больше не боюсь, – сказала ей Эдит. – Вы Энола Шиотти. Скажите, что я могу для вас сделать? Что вам надо? – Верь мне. И верь в меня.
Все еще не касаясь ногами пола, Энола посмотрела на нее. А потом она подняла руку и показала на тот же самый коридор, в конце которого появлялся призрак Беатрис Шарп, приказывающий Эдит немедленно убираться из Аллердейл Холла. Эдит поняла, что женщина хочет, чтобы она пошла туда. Несмотря на свою слабость, Эдит двинулась в том направлении, и с каждым ее шагом призрак становился все бледнее и бледнее.