– Любишь меня? – спросила не глядя и сделала глоток.
– Люблю, – ответил еще глуше.
«Я тоже любила когда-то, – подумала женщина, посмотрев на воду в сосуде. – Лет сто назад».
Глотнула, громыхнула бокалом о столешницу и, поднявшись, вцепилась в оруженосца взглядом:
– Бросай это. Любовь превращает человека в размазню. Да благословит тебя Кровавая Мать, – и ушла.
Ушла, не позволив последовать за ней – Юдейр почувствовал.
«Неправда, – подумал мужчина, уставившись на закрывшуюся дверь. – Неправда! Любовь делает невероятно сильным! Любовь делает сильным!!!»
Крупные кулаки напряглись до белизны суставов. Юдейр качнулся, сотрясаясь всем телом, и почувствовал свинцовый ком в горле. Все бы отдал, чтобы поблизости не было стражников, а за стеной не почивала возлюбленная госпожа, – выл бы, что тот волкодав, которому не давало спать веселье солдат.
Бансабира переступила порог выбранной спальни – через комнату от приемной залы небольшой довольно старой, ветхой цитадели из камня и дерева. В глубине комнаты стоял человек, укутанный в черное, – только полоска для глаз видна. Бансабира закрыла дверь, не оборачиваясь, остановилась и замерла. Незнакомец медленно поднял руку и потянул повязку, скрывающую лицо, вниз до подбородка. Бану прищурилась:
– У тебя есть двадцать секунд, чтобы доказать мне, что ты от Рамира, – спокойно произнесла женщина, твердо положив руку на рукоять меча.
Мужчина скинул капюшон плаща и заправил за ухо волосы, оголяя мочку с серьгой. Видимо, на ней было выгравировано «Рамир», но с такого расстояния и в полумраке Бансабира точно сказать не могла. Танша качнула головой:
– Ничего не доказывает – ты вполне мог добыть серьгу, убив Рамира. – «Прокалывать себе уши, конечно, мерзко, но в жизни приходится делать и куда более решительные вещи».
– Рамир один из лучших воинов…
– Но не лучший. Десять секунд.
– Свой первый шрам, вон тот, над бровью, вы получили до клейма.
– Уже что-то. – Бансабира размеренно и немного величественно прошла в глубь комнаты, не позволяя посланцу расположиться. – Говори.
– «За мной следят днем и ночью после вашего сражения. Чтобы все вышло, как вы хотите, я прошу не меньше восьми недель, – отчеканил странник, вытянувшись по струне. – В благодарность за терпение я вручу вам редкий подарок».
Бансабира кивнула, не задумываясь, что имел в виду шпион в последней фразе сообщения, – когда явится, сам расскажет. Или подарок вручит.
– Надеюсь, не надо напоминать, что в твоих интересах не знать, о чем речь? – уточнила Бану.
– Я не ношу клейма, в отличие от вас, мне не понять, что и как связывает вас с Рамиром. Но ему я предан, и он велел не задавать вопросов.