— Чем вы так озабочены? Что-то случилось?
— Надеемся, все в порядке, — отговорилась Ирина Федоровна, выходя из квартиры. — В девять уложите Болека спать, хорошо? Если не трудно, расскажите сказку… или прочтите, он даст вам книжку.
А часы показывали без десяти восемь вечера. Восемь! От Ляли ни слуху ни духу, она не вернулась, на звонки не отвечала. К вечеру и Дмитрий Ильич места себе не находил, связался со знакомым, который работает в полиции, обрисовал проблему явно путано, ибо знал историю со слов жены, поверхностно. А что тот мог сделать, как помочь? Одними вопросами он обезоружил отца:
— Где ее искать, скажи, в каком месте? Хотя бы в каком районе?
Если бы Дмитрий Ильич знал местонахождение дочери, сам поехал бы туда, но… К тому же Ляля не отличалась образцовым поведением, чтобы трястись за ее жизнь, когда не прошло и суток с минуты так называемой пропажи — наверняка так думал полицейский. У него были основания так думать, он знал ее неплохо.
Понимая, что не должен требовать от этого человека больше, чем он может, Дмитрию Ильичу стало стыдно. Но после рассказа жены он не знал, что и думать. Во всяком случае, решил Ляльку проучить за те безобразия, которые она творила. Лишь бы нашлась, а там он покажет, чей характер круче. Пока же решили съездить к ней домой в надежде, что она там, Лялька ведь запросто может лежать на диване перед телевизором, болтать с подругой, забыв о родителях и сыне.
Всю дорогу Ирина Федоровна молчала, да и он тоже не был расположен к разговорам. Дмитрий Ильич уверенно вел автомобиль, по жизни он так и шел — уверенно, благополучно, со знанием дела, пользовался уважением. Жена Ирочка не менее достойная, не менее уважаемая, а вот дочь у них — будто ее подкинули, отняв у других родителей.
Первое, что сделали оба, подъехав к дому, одновременно подняли глаза на окна… нет, свет не горел. Но отец и мать, не говоря друг другу ни слова, вышли из машины, поднялись на этаж и открыли дверь своим ключом, который им дала дочь. Болек часто находился у бабушки с дедушкой, иногда не хватало ему нужных вещей, любимых игрушек и книжек, а Ляля могла умчаться за город или ей лень было ехать к родителям — легче ключи дать.
— Ляля! — первым решительно вошел Дмитрий Ильич. — Ты дома?
Тон взял строгий, но, включив свет в комнате, развел руками.
— Что? — вошла жена и осмотрелась. Ах, какой беспорядок. — Ее нет… А в ванной?
Дмитрий Ильич усмехнулся, ну, пусть в ванную сбегает, в кухню, да хоть в кладовую — как будто не видно, что дочери дома нет. Вернулась Ирина Федоровна, разочарованно покачала головой.