– Условия? – тихо сказал Макрон. – Он хочет сказать – капитуляцию.
– Вероятно. Но давай его выслушаем. Пошли, Макрон.
Они спустились по лестнице, и Катон подозвал Мусу.
– Командир? – спросил центурион, подходя к нему.
– Четыре отделения твоей центурии должны стать сомкнутым строем за воротами, на случай если противник попытается ворваться. И пришли ко мне Цимбера. Как ты уже услышал, Макрон и я идем на переговоры с бунтовщиками. Если что-то произойдет, не надо никакого героизма. Закрываешь ворота так быстро, как только сможешь.
– Есть, командир.
– Хорошо, а мы пойдем и узнаем, чего хотят эти ублюдки.
Катон пошел первым, проходя под башней, и Макрон помог ему сдвинуть засов немного, так, чтобы открылась правая створка. Они дождались, пока Муса и его воины выстроятся за воротами и придет Цимбер.
– Выслушай меня, Цимбер. Ничего не говори, никак не реагируй на то, что услышишь. Ясно?
– Да, командир.
– Хорошо.
Катон сделал глубокий вдох.
– Пойдем.
Приоткрыв створку ворот внутрь, немного, чтобы мог пройти один человек, он вышел вперед, оказавшись в тени надвратной башни, а затем двинулся вперед, под яркие лучи солнца. Макрон шел рядом, Цимбер в паре шагов позади. Они медленно подошли к шеренге пленников, и те разошлись в стороны, звеня цепями. Повинуясь скорее ощущению, Катон остановился в полушаге от просвета в шеренге. Главарь бунтовщиков и его переговорщик ждали.
– Дальше мы не пойдем. – заявил Катон. – На тот случай, если ты решил устроить ловушку.
Переговорщик сделал оскорбленное лицо.
– Римлянин, эти люди – пленники. Они просто служат живым щитом, на случай если твои воины на стене решат метнуть дротик или выстрелить из лука или пращи. Я так понимаю, ты не веришь, что они те, кем я их назвал. Вот тебе доказательство.
Переговорщик выхватил кинжал и, сделав пару шагов вперед, стал позади одного из оборванцев, закованных в цепи.
– Осторожнее, парень, – прошипел Макрон, сомкнув пальцы правой руки на рукояти короткого меча. – Будь готов бежать.
Катон еле заметно кивнул.
– По команде – если потребуется.
Переговорщик замахнулся и с силой вонзил кинжал меж лопаток пленнику. Тот запрокинул голову и открыл рот от силы удара. Начал кашлять, выплевывая брызги крови, а затем рухнул на колени. Изо всех сил пытался вдохнуть, но постепенно падал вперед. Его рот наполнился кровью, и он уже не мог вдохнуть.
Переговорщик безразлично поглядел на него.
– Видишь? Если бы этот человек хоть что-то для меня значил, я бы так не сделал. Но он враг, римлянин, и поэтому он ничего для меня не значит. Я убил его с такой же легкостью, как убью любую другую гадину. Так что, как понимаешь, нет никакой ловушки. Но если ты попытаешься причинить вред мне и моим товарищам прежде, чем мы отойдем на выстрел из лука, то первыми погибнут твои соплеменники. Ты понял, римлянин?