Дверь открылась, и чьи-то руки попытались вытащить девушку из машины. Стараясь не потерять рассудок, она открыла глаза и увидела только белую пелену с тёмными пятнами. Страх смерти только прибавил сил, и она привычными движениями высвободилась. Но подвели непослушные ноги, остававшиеся тяжёлыми. Чьи-то руки подхватили её и усадили на землю, в тени машины.
Однако Ёлка не собиралась так просто сдаваться. Зрение и слух постепенно восстанавливались, как и контроль над телом. И когда кто-то бесцеремонно схватил её за руки, она ударила его ногой под колено. Неизвестный свалился, а девушка, опираясь на внедорожник, поднялась. Упавший быстро поднялся и серым силуэтом приблизился к ней. Немного присев, Ёлка ударила его в горло, надеясь попасть по кадыку. Но в этот раз силуэт увернулся. Тогда она резко сменила ударную руку, целясь в район ключицы. Силуэт снова увернулся, но девушка уже шагнула вперёд, и понеслось. Удар, уход, выпад, защита, вновь серия ударов и опять уход назад. Танец дерущихся становился всё ожесточённее. И вдруг сквозь шум в ушах девушка услышала:
– Ёлка, стой! Это же Шурик!
Она не поверила и продолжила махать руками, но кто-то другой обхватил её сзади и поднял над землёй.
– Пусти! – крикнула Ёлка.
– Аня! Но это Саня! – уже громче прозвучал голос в правом ухе.
– Нет…
– Да! Мы нашли его!
– Нет!
– Аня. Анечка… – прошептал в другое ухо любимый голос, и тогда она расслабилась.
Эмоций, чувств и ощущений почему-то не было. Только усталость, которая закрыла девушке глаза и выключила сознание.
* * *
Темнота постепенно отступала, и серые пятна превратились в стены. Чёрно-белое изображение комнаты на экране монитора, где Милка ложилась спать. Вдруг картинка пустой кровати сменилась полётом меж бегающих в ночи людей. Воздух наполнился гарью, криками, беспорядочными выстрелами, страхом и жаждой. Нестерпимой жаждой крови. Её кисло-сладкий привкус осел на языке девушки. К горлу подкатил спазм, и Ёлка очнулась.
– …И мы тогда пошли к этому доктору, – бас Джокера эхом метался в небольшом помещении.
Девушка очнулась, но так не хотела пока открывать глаза. Она прижималась щекой к груди любимого человека и слушала его сердце. Обоняние ласкал сладковатый запах дыма и сочного шашлыка, рот наполнился слюной, а желудок предательски напомнил о себе.
– О! Анечка, ты проснулась! – Санька склонился над ней с довольной миной на лице и патокой в голосе.
– Ты как, любимый?
– Всё ещё люблю тебя, родная моя.
– Я тебя тоже… – И она прижалась к нему, чтобы он не увидел её слёз.
– Ребят, харэ нежности разводить… – спустя минуту сказал Джокер, следивший за жарившимся мясом.