Филипп озлился, со всей силы хватил оземь ступицу, которую держал в руках. Ступица раскололась.
«Не жди, никому ты не нужен! — озорничал мохнатенький. — Без тебя люди проживут, да еще как».
— Гады! — вне себя закричал Филипп. — Твари! Врете, еще поклонитесь. А я покуражусь!
Кто-то застучал в калитку.
— Входи! — свирепо крикнул Филипп. — Не замкнуто.
Во двор вошли Лукерья и Воскобойников. Поздоровались.
Филипп испуганно поглядел на них. Нагнулся, поднял ступицу.
— Хозяйствуешь? — спросил Воскобойников.
— Телега вот... Налаживаю, мало-мало...
Первая оторопь прошла, он сказал так, будто они заходили каждый день:
— Чего во дворе будем, пошли в избу. Сейчас баба самовар поставит. Идите в избу, я крикну, в завозне она.
Лукерья и Воскобойников от чая не отказались. Потолковали о том о сем, о всяких маловажных делах.
— Филипп Тихонович, а мы к вам вот за чем, — приступила, наконец, Лукерья. — За советом, за помощью...
«Ишь, ты, — улыбнулся про себя Филипп. — С уважением подходит...»
— Подступает время школу строить, — продолжала Лукерья. — Вот-вот приедут плотники из Ногон Майлы, из Красноярова. Надо лес возить на постройку, доски, раздобыть гвозди, стекло, краску. Мало ли чего... Лучше все заботы в одни руки отдать, тогда толк будет. Вы, Филипп Тихоныч, в самый раз для такой ответственной должности...
— Ревком просит тебя, товарищ Ведеркин, — подхватил Воскобойников, — пособи. Берись, значит, делай, все как надо. Все мужики на постройке, все бабы будут в твоем подчинении. Лошади нужны — выделим. У нас деньги есть, покупай, что потребуется. Осенью чтоб детвора пошла в школу. Антонида Николаевна учить будет.
Филипп сомлел от радости. Мохнатенький шепнул, чтобы он маленько поломался, поотказывался, но Филипп не стал, только спросил:
— Окромя меня кто еще может на эту должность?
— Не знаю... — ответила Лукерья. — Разве, Поломошин...
— Что?! — вскочил Филипп. — Поломошин? Да у него молоко на губах не обсохло, куда ему... Ладно, считайте, что я согласный. К осени будет школа, у меня тоже три ученика накопилось...
Воскобойников поднялся, подошел к окну, посмотрел на улицу.
— Гляди, — проговорил он. — У тебя из окна колокольню видно. Вот, не думал...
«Здесь бы мне и рассказать, — промелькнуло в голове у Филиппа. — Мол, из этого окошка я своими глазами видел, как Васька Коротких с какими-то мужиками таскал под колокольню оружие. Перед самой весной было... А вы на попа согрешили. Амвросий, однако, и слыхом про то оружие не слыхивал».
Но он ничего не сказал, проводил Лукерью и Воскобойникова до калитки. «После откроюсь, — решил Филипп. — Не ко времени сейчас: спросят еще, почему долго молчал. Не, лучше после...» Он вернулся в избу, значительно проговорил: