— Ну, — спросил Саша, — чего от меня надо?
— Эх, беда, паря... — Нефед засопел носом, будто собрался заплакать. — Жизня моя вовсе раскорячилась... Хотел мельницу завесть, так Лука перехватил. Есть у нас такой — гидра недорезанная, паразит, как его земля носит. Ты ему не доверяйся... Он-то наверняка обдурит. Перехватил, язва, мельницу. Это, как бы сказать, с одного конца беда. А с другого краю ко мне и того хуже — твоя капирация подкатилась, хватает за глотку. Бедственное положение.
— Да, — рассмеялся Саша, — точно... Хоть ложись да ноги протягивай.
— Верно твое слово, дорогой товарищ, — с чувством проговорил Нефед. — Выпей маленько за общее наше понимание....
— Не пью, сказал же. — Саша встал за столом. — Говори поясней, чего надо?
— Воробей торопился, маленький народился... — усмехнулся Нефед. — У меня вот какая мысля... Ну, к чему, скажи, в Густых Соснах две лавки, а? Ни мне прибытку, ни тебе.
— Верно. Выходит— твоей торговле конец.
— Молоденький умок, что весенний ледок. — Нефед чуть отхлебнул из стакана. — Прытко скачешь. У меня, брат, у самого темечко давненько окрепло, тоже соображаю. Почему конец торговле? Два медведя в одной берлоге не уживутся, а мы с тобой люди... Ты дослухай какая у меня мысля...
— Ну...
— Я ж не велю тебе замок на лавку повесить. И ты будь с сердцем. Я же старый. — Нефед опять захныкал. — Силенка теперя не та, куды мне с молодым тягаться... Прими в рассуждение.
— Ну?
— Дозволь, налью капельку? Для нашего с тобой начала... Доброе начало — полдела откачало.
Саша убрал свой стакан.
— Это, паря, была присказка, — веско проговорил Нефед. — У всякого словца ожидай конца. Вот какая у меня мысля: давай торговать вместе. Я капиталу отвалю, ты станешь товары добывать по дешевке.
Саша посмотрел на Нефеда...
— Ну?
— Чего ну, да ну?.. Ты соображай, как все ловко у нас будет. Я за прилавок не полезу, даже не зайду в твою капирацию, пропади она пропадом. Один там хозяйствуй, а барыши поделим. Вроде бы кумпаньеном твоим стану... Капитал мой, а ты махонькую наценочку на товарец накинешь... И потекла в карман копеечка! Ловко замыслено?
Саша, наконец, сообразил. Он был парень высокий, плечи здоровые, только что нога деревянная... Сгреб Нефеда лапищей за шиворот и молчком поволок к двери. Нефед мелко засеменил ногами. Саша вытолкал его и захлопнул дверь.
Очутившись на крыльце, Нефед отдышался, одернул рубаху, несмело приоткрыл в избу дверь, проговорил:
— Экий ты цапкий!
Осмелел, сказал просительно:
— Тама бутылочка моя осталась... Вынеси, дорогой товарищ. Трудовые копейки за нее плачены.