— Земля и небо свидетели, — рассмеялся Цырен. — Святые боги, грешные люди видели почтенного Бадму без порток.
Скоро вернулся Калашников. Он был взволнован, прошел к столу в полушубке, торопливо заговорил:
— Поп-то за делом приходил. Осерчал на Егора ужасно, сначала даже разговаривать не схотел. Потом маленько смяк.
— Ну и что же?
— У него, вишь, есть запасенный лес, ошкурованные бревна. Мы же их пилили, мы их возили — помните, архиерей повелел поставить бурятам православную церковь.
— Так это же было до германской войны.
— Ну и что ж... Бревна-то под навесом.
— А нам что от того?
— А то, что он отдает бревна на новую школу.
— Еще чего? — вскипел Егор. — Не надобно нам поповских подачек. Люди засмеют...
— А он и сам говорит: скажите, будто учительница от себя вносит.
— Ловко! И верно, чего к такому делу попа цеплять.
— Послухайте, мужики! — сдерживая голос, пробасил Егор. — Это же здорово. Революция не забудет нашего попа. Я, видно, зря на него наплыл... В общем, красота получается! У меня в ограде тес наготовлен, думал на новый дом Лукерье, когда... — он чуть запнулся, но тут же совладал с собой, — ну, когда Дамдин возвернется... Отдаю эти доски на школу. — Он громко рассмеялся: — Я не хуже попа! А на дом Лукерье после наготовим, будет время.
— Паря, у меня гвозди припасены, — сказал Иван, мужик из Красноярова. — Тоже строиться хотел, а теперь пущай для школы.
— Суглан надо, — веско проговорил Цырен. — Суглан, сходку надо.
— Пошто суглан? — удивился Егор. — Сходка успеется. Сами все обдумаем, после и суглан можно.
Буряты о чем-то поговорили по-своему.
— Сейчас надо суглан, — настойчиво повторил Цырен. — Мы хотим на суглане свое слово сказать, от улуса Ногон Майла. Большое дело, паря, имеется.
— Что за дело? — спросили несколько человек сразу.
— А такое, паря, важное дело... — Цырен старательно подбирал слова. — Ученый человек по-бурятски эрдэмтэ будет. В русской деревне ученых, грамотных ребятишек мало, а в бурятском улусе дети даже букву «А» не знают, большие парни и девки свое имя написать не могут. Дети только в бабки-шагай гоняют, никто учить их не хочет. В дацан детей почему отдаем? Думаем, учеными, грамотными станут, а в дацане чему учат? Учат жирные бузы стряпать, сладкое печенье бобо делать, чтобы лама вкусно кушал. За вином для ламы дацанские мальчишки-хувараки бегают, побои, обиды терпят... Вот, какое наше слово будет на суглане.
— Да-а... — протянул Егор. — Жизня у вас не сладкая... Не пойму только, зачем собирать сходку...
— Эва, ты, паря, какой... — с огорчением проговорил Цырен. — Надо суглан... Мы хотим сказать: давайте вместе школу строить, вместе детишек учить. А? Ладно будет?