Какое-то время все молчали. За восемь почти что лет скитаний и боёв со сторками они не сталкивались ни разу. Но о том, насколько опасны сторки — все помнили твёрдо. И какие против них шансы у одиннадцати человек?
Но они были земляне. И не собирались ни сдаваться, ни даже отказываться от борьбы. Гибель? Пусть, но в бою; к ней каждый из них был готов ежесекундно. Борьба? Отлично, без борьбы они не представляли себе жизни. И никто никогда не посмеет сказать о них: "Трусы!"
А сегодня они нашли друзей и союзников. Неожиданных и странных, но — тем интересней.
— Мы будем драться! — просто сказал Сашка, и все кивнули, соглашаясь с командиром — в одно движение.
И словно в ответ на его слова, разнёсся над лесом волчий вой. Стая плакала о погибшем, поднимая к небу морды.
А потом к её скорбной песне присоединились другие — почти неотличимые, но всё-таки человеческие! — голоса…
- Зерна упали в землю, зерна просят дождя.
Им нужен дождь.
Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,
Ты увидишь, там все горит огнем.
Через день будет больно,
через час будет больно,
Через миг будет уже не встать.
Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом.
Мама, мы все тяжело больны…
Мама, я знаю, мы все сошли с ума…
Сталь между пальцев, сжатый кулак.
Удар выше кисти, терзающий плоть,
Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд.
Разрушенный мир, разбитые лбы, разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет,
а кто-то молчит,
А кто-то так рад, кто-то так рад…
Мама, мы все тяжело больны…
Мама, я знаю, мы все сошли с ума…
Ты должен быть сильным, ты должен уметь сказать:
Руки прочь, прочь от меня!
Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть.
Что будет стоить тысячи слов,
Когда важна
будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу и думаешь: "Плыть или не плыть?"
Мама, мы все тяжело больны…
Мама, я знаю, мы все сошли с ума!
[30]— Олмер, если бы тебя не было — тебя надо было бы выдумать, — Дик покрутил головой. — Отличные стихи!
— Стихи-то как раз и не мои, — возразил Олмер, потягиваясь, словно кот. — Старинные какие-то, я в книжке год назад прочитал и запомнил… Эй, а вы замечаете, что с каждым днём ночи всё теплей?
— Май же, — пожала плечами Машка. — Восьмой, между прочим, май, который мы вот так встречаем…
— И завтра снова снимемся и снова пойдём куда-то, — задумчиво добавил Мирко — он полулежал у огня, головой к голове Бранки. — Сколько ж мы уже прошли?!
— Не меньше двенадцати тысяч километров накрутили, — откликнулся Горька. — Это почти точно.
— Я бы сейчас не прочь оказаться у того озера, — Дик не назвал, у какого, но все отчётливо вспомнили горные хребты юга и зелёные дубравы в ущельях между ними, озёра в глубине дубрав… а на берегу одного из озёр, на скале из чёрного базальта — грубо выбитые на скале белёсоватые строчки -