— Господин генерал, — смутился он, — я не коммунист.
— Вас назначают командиром, а не комиссаром.
Однако Главнокомандование Войска Польского не спешило его поддержать. «Санационный» офицер, отсиживался всю оккупацию.
— Хотим привлечь кадровых офицеров и надеемся найти среди них подписчиков «Правды» с двадцатого года…
Прус–Венцковский остался комдивом. Принимая вторую армию, Поплавский поставил недоверчивый знак вопроса против его фамилии.
— Пилсудчик какой–то.
— Побольше бы нам таких пилсудчиков.
Вернувшись во вторую армию, Сверчевский не отказал себе в удовольствии спросить насчет Прус–Венцковского.
— Побольше бы нам таких пилсудчиков, — живо отозвался Поплавский.
Утром 22 апреля начальник штаба фронта передал приказ: 7‑ю пехотную дивизию переподчинить 52‑й армии, на стыке с которой назревала катастрофа — немецкий танковый прорыв. Петров назвал именно Прус–Венцковского. Генерал Коротеев незамедлительно создал группу Венцковского, усилив ее своими частями.
Надежного командира всегда отличишь. Будь то порывистый Вашкевич, воспитанный Советской Армией, или замкнутый, неторопливый Прус–Венцковский, пришедший из старой польской. Только первого иной раз надо придержать, второго — подтолкнуть…
Немецкие танкисты окружили КП 5‑й пехотной. Начальник культпросветотдела застрелился. Ганеного Вашкевича захватили в плен.
В этот гибельный час Сверчевский находился в одном из батальонов «пятерки». Когда оттащили в подвал последнего поручика с перебитой ногой, он собрал подофицеров — их осталось с десяток — и признался: положение критическое, и, если кто–то испытывает страх, пусть скажет. Подофицеры молчали. Генерал объяснил:
— Не такая ситуация, чтобы петушиться.
Двое сокрушенно пробормотали:
— Боимся.
— Отлично! — воскликнул Сверчевский. — У вас хватило мужества и честности. Один командует батальоном, второй — заместитель. По местам. Я за вас командовать батальоном не стану…
В конце апреля более чем кстати прибыл посланец штаба 1‑го Украинского фронта генерал–майор Костылев. Его уверенная распорядительность, личное знакомство с командирами советских дивизий, действовавших обок, упрощали головоломные еще пять минут назад задачи.
1‑й танковый корпус пришлось целиком стянуть к Будишину. В накаленных сражениях участвовало свыше ста машин одновременно.
Над кирпичными развалинами, над обломками бетонных оград, над обгоревшими липами вздымались черные клубы.
Любой ценой остановить Шернера, прикрыть войска, штурмующие Берлин.
Дымная пелена раздалась, и солнечно–синее — из конца в конец — небо простерлось над головой. Тишина звенела неумолчными птичьими голосами. Каким чудом выжили птицы в обуглившихся садах вокруг Будишина, где изнеможенно застыл фронт?