– Что они тебе говорили? Почему ты так ответила? Что заставило тебя сказать про ложь?
Она прочитала ему свои рукописные заметки.
– Сам видишь, – сказала она с обиженным смехом, – это все вымышленные персонажи.
Лоуренс рассеянно возился с магнитофоном. Когда Каролина замолчала, он велел ей побыстрей одеваться и поцеловал как малого ребенка.
Накладывая макияж, она возбужденно заявила:
– Я знаю ответ. Знаю, как управиться с этим голосом.
Она ждала, что он попросит: «Расскажи как», – но так и не дождалась. Он смотрел на нее, и в его глазах она все еще оставалась милой маленькой девочкой.
Наконец он сказал:
– Мама волнуется. Боюсь, нам предстоит грандиозное разбирательство с бабушкой.
Лоуренсу показалось, что не след Каролине быть ребенком. Ему требовался ее упорядоченный ум, чтобы связать воедино загадочные факты бабушкиной жизни. Здесь он ощущал себя беспомощным.
– Ты ведь поможешь мне с бабушкой, да? – попросил он.
– Зачем? – весело сказала она. – Что такого ты собираешься сделать со своей бабушкой?
Вид у нее был смешливо-зловещий. Она выздоравливала. Лоуренс перевел взгляд с ее лица на блокнотик со стенографической записью на столе, со свидетельства ее нормальности на свидетельство ее умопомрачения. Возможно, подумал он, человек способен прожить жизнь с небольшим сдвигом, оставаясь во всем другом абсолютно нормальным. Возможно, Каролина была ребенком только в отношении воображаемых слуховых образов.
Он сказал:
– Миссис Хогг прочитала письмо, что я отправил тебе в Святую Филомену.
– То есть вскрыла конверт и прочла письмо?
– Да. Это отвратительно, хуже того – преступно.
При этих словах Каролина едва заметно улыбнулась. Лоуренс вспомнил, что похожая улыбка промелькнула днем на лице матери, при том что та волновалась. До него дошло, чему именно обе женщины улыбнулись одной и той же улыбкой.
– Признаю, я и сам читал чужие письма. Я прекрасно это понимаю, но тут совсем другое дело. Страшно подумать.
Дав своей улыбкой понять, что считает его отчасти ребенком, Каролина произнесла:
– Скажи честно, это серьезно? – и начала его расспрашивать как равный равного.
Не прерывая разговора, они потушили камин, выключили свет и вышли из квартиры.
В половине двенадцатого, решив повеселиться всю ночь, они отправились потанцевать в клуб «Пилон» на Дувр-стрит. Там царил полумрак, за что Каролина мысленно возблагодарила Господа.
Ибо, поужинав в ресторане в Найтсбридже, они перебрались в Сохо. Сначала в какой-то паб, где неожиданно очутились в компании ребят с Би-би-си, которые обращались к Лоуренсу «Ларри». Для Лоуренса это было форменной катастрофой. Его мысли занимали бабушка и миссис Хогг, разрушившая его бескорыстную увлеченность этим делом и душевный покой. К тому же он был в отпуске и отнюдь не собирался тратить его на общение с коллегами. Затем они переместились в литературный клуб, где быстро поняли – Барон всем рассказал про истерику Каролины и ее ночь в его квартире.