– Нет к нам пути-дороги добру молодцу, – ритуально заныли женщины, – нет у нас луча ясного, радости душевной, сладости ночной…
– Привезли мы вам радость яркую во тьму вашу, хозяюшки! Звезды яркие, серебряные!
Дружки выгребли из кошелей за пазухой по горсти монет и бросили им под ноги.
Женщины кинулись собирать добычу, а дружки и жених проскользнули дальше, перешагнув через порог дома, миновали сени и остановились перед крупной дородной бабой, одетой во все черное.
– Низкий тебе поклон, великая хозяюшка… – приложил руку к груди Малюта. – Ездили мы полями, ездили мы долами…
Хозяйка дослушала присказку, склонила голову. Напевно ответила про тьму пустую и серую, про тишину глухую и тоскливую.
– Есть у меня, добрая хозяюшка, чем твою тоску серую развеять, – полез за пазуху Малюта, достал кубок золотой с самоцветами, кожаный бурдюк, до краев наполнил кубок вином и протянул могучей охраннице.
Та приняла подношение, не спеша осушила, перевернула, уронив на пол несколько последних капель, и произнесла:
– Сладкое твое угощение, гость дорогой. Сразу краше и светлее мир становится. Угодил ты мне, так угодил! Будь по-твоему, пропущу я добра молодца в тоску и серость здешнюю, дозволю лучик яркий в нем поискать. Три попытки ему на сие дарую. Коли найдет свой лучик, разрешу ему с собой унести. А не найдет, на себя пускай пеняет. Не быть ему тогда с добычей редкостной, не получит он ни света, ни радости, ни сладости ночной!
Дружки прошли в дверь, оказавшись в просторной горнице, освещенной лишь девятью свечами в трех высоких подсвечниках. А еще здесь находились девять девушек одного роста. Все – хорошо одетые, в бархатных и парчовых сарафанах, с наборными поясами, либо с поясами, украшенными золотыми накладками. Головы всех незнакомок накрывали двойные шелковые платки.
Жених переступил порог, и хозяйка тут же хлопнула в ладоши:
– Выбирай, добрый молодец, каковая из сих невест твоя?
Девушки тут же стронулись с места и закружились в двойном хороводе, один круг которого пересекался с другим.
Иван Васильевич склонил голову набок, приступил к невестам, внимательно вглядываясь в незнакомок. Загадка была не столь уж простой: сарафаны полностью скрывали тело, платки прятали лицо, и наружу выглядывали только кисти рук и кончики длинных кос. Да и то не у всех.
– Вот она! – выхватил из хоровода одну из невест государь. Нетерпеливо откинул платки…
И Борис Годунов в полном изумлении узнал в красавице свою собственную жену!
– Это не твой лучик, добрый молодец! – выдохнул он, перехватил Марию за локоть, привлек к себе, крепко поцеловал. – Это мой!