С тяжёлым скрипом открылись соседние ворота, выпуская отряд железных рыцарей. Твёрдо и несокрушимо двинулись они на жалкие укрепления русских. Семён тотчас остановил стрельбу и приказал зарядить пушки дробом. Он медлил с возобновлением огня, не желая спугнуть врага. Немцы истолковали это молчание по-своему.
— Вперёд, славные рыцари! — кричал фогт из смотрового окна донжона[47]. — Разгоните русских свиней, отвадьте их от привычки пастись на нашей земле!
Рыцари опустили копья и убыстрили ход.
— Gott mit uns![48] — раздался их боевой клич.
— Пали! — закричал в ответ Семён.
Русские пушки хрюкнули и смели треть рыцарского отряда.
— Стрели!
Воздух разорвался согласным шелестом: спрятанные за вторым полукружьем щитов самострельщики выпустили смертоносный веер, поразивший ещё треть наступавших. Остальные стали замедлять ход и поворачивать коней. Им наперерез двинулись из засады русские конники. Фогт понял, что вышедших из замка спасти не удастся, и приказал закрыть ворота. Они захлопнулись прямо перед носом русских.
— Назад! — крикнул Шуйский, понимая, как опасно находиться конникам под крепостными стенами.
— Вперёд! — отозвался Семён, увлекая своих людей к полуразрушенным северным воротам.
— Урагш![49] — вторили ему воины боевым татарским кличем.
Семён первым достиг ворот. Под его крепким напором одна из створок стала расползаться. Русские бросились в образовавшийся пролом, в замке закипел рукопашный бой. Защитников там действительно оказалось мало, и фогт самолично заколотил по большому барабану, соглашаясь на сдачу. Нападающих, однако, остановить было нельзя, особенно когда они увидели своих соплеменников, повешенных на внутренней стороне крепостных стан. Фогт чуть ли не с кулаками набросился на Семёна, ворвавшегося в донжон.
— Чего это он? — оторопело спросил Семён у толмача, носившего в замок предложение о сдаче.
— Ругается, — пояснил тот, — говорит, что русские невежи не знают рыцарских обычаев.
— Это как сдаваться али пленников вешать?
Фогт потерял голову от бессильной злобы и не понимал, почему эти говорящие скоты продолжают разить его воинов, не повинуясь звукам боевого барабана. Забывшись, он резко выбросил вперёд руку в железной перчатке. Толмач еле успел уклониться, а Семён махнул саблей и отсёк железную кисть. Фогт пронзительно завизжал и пал на колени.
— Так бы и давно. Коли к нам с уважением, мы тоже, — сказал Семён и пододвинул немцу отсечённую кисть.
— Hire Hand, Herr![50] — учтиво поклонился толмач.
Русским досталась богатая добыча, в том числе много пушек и другого оружия. При осмотре обнаружилось, что стволы почти всех пушек подошвенного боя были забиты землёй и деревянными чурками — это постарались русские пленные, которых немцы заставили работать над укреплением замка. Бедняги поплатились за это жизнями, но их жертвы оказались не напрасными. Шуйский приказал отслужить молебен и с честью похоронить казнённых и павших.