Сзади его хватают сильные руки и оттаскивают в сторону, еще чьи-то руки тянутся над ним к Елене. Руки в белом халате, носилки. Йоахима отталкивают подальше.
Он кричит, сопротивляется. Во всем этом виноват он. Он нашел труп Луизы, и он же убил Елену. Это все его вина, он должен был отпустить Елену, оставить в покое.
Он видит, как вялое, безжизненное тело дергается неестественным образом вверх-вниз всякий раз, как они пропускают через него разряд тока. Ее кладут на носилки. Два санитара скорой помощи молча бегут мимо него с серьезными лицами. Носилки скрываются где-то в конце коридора. Йоахим опускается на пол, ноги его уже не держат. Елены больше нет.
Йоахиму не разрешают ехать в машине скорой помощи. Дверца захлопывается, а сирена еще долго звучит в его ушах даже после того, как скорая уехала.
Он снова в такси, держится за ручку дверцы на протяжении всей поездки в госпиталь, а приехав, нетерпеливо протягивает таксисту карту «Виза» для оплаты.
Выйдя из такси, он бросается к главному входу и останавливается перед первым же попавшимся ему на глаза человеком в белом халате. Где приемное отделение скорой помощи? Как это называется, травмпункт?
Медсестра пытается успокоить Йоахима, кладет ему руку на плечо: она уже привыкла к тому, что сюда врываются мужья и жены, родители, братья и сестры — все те, кто может потерять своего близкого. Этот госпиталь является святилищем для тех, кто теряет близких.
Если человеку повезло, думает Йоахим, забегая в лифт и изо всех сил давя на кнопку, он не теряет здесь ничего существенного. Аппендикс, опухоль. Так же должно быть и с Еленой. Вероятно, у нее просто приостановилось сердцебиение, вероятно, задержка дыхания, но ненадолго. Ненадолго, шепчет он и снова давит на кнопку. Он понимает, что быстрее не будет, но ждать не в состоянии, опять давит еще и еще раз, пока створки дверей наконец не начинают сходиться. Йоахим смотрит на свои обкусанные ногти. Он снова вспоминает увиденное, к нему возвращаются ужасные сцены. Следы крови, пол в камере пыток.
— Подождите.
Чья-то нога просовывается между створками дверей, останавливая их ход. В отчаянии Йоахим бьет рукой в стену. И тут он видит, как в лифт входит мужчина с сероватой кожей, тяжелыми веками, красными глазами, похожий на человека, который не спал несколько ночей подряд. В помятой рубашке, застегнутой не на ту пуговицу. Если бы не реакция этого мужчины, когда тот посмотрел на него, Йоахим, вероятно, не узнал бы его. Это был Эдмунд.
— Заходите же, черт побери, а то двери никогда не закроются, — хрипит Йоахим и снова резко давит на кнопку.