— Нет, если бы я не верил в то, что наше правое дело победит, я бы не вошел в Союз угнетенных.
— Я все равно обречен на смерть, так уж лучше умереть на поле сражения, чем в цирке. Вот почему я вступил в союз.
В эту минуту один из гладиаторов уронил меч и перевязь, на которой он висел, — придя в таверну, он положил их себе на колени. Гладиатор этот сидел на скамейке напротив двух обеденных лож, на которых возлежали некоторые из его товарищей. Он нагнулся, чтобы поднять меч, и вдруг крикнул:
— Под ложем кто-то есть!
Действительно, из-под ложа торчала чья-то нога, обмотанная от колена до щиколотки широкой белой тесьмой, которую в то время многие носили (она называлась «круралис»), и виднелся край зеленой тоги.
Гладиаторы вскочили со своих мест, встревоженные и взволнованные.
Крикс приказал:
— Гляди на весло! Брезовир и Торквато будут гнать насекомых[128], а мы будем жарить рыбу[129].
Исполняя приказ, двое гладиаторов подбежали к двери и, прислонившись к притолоке, стали беззаботно болтать друг с другом, а остальные в мгновение ока подняли ложе и вытащили спрятавшегося под ним молодца лет тридцати. Когда четыре мощных руки схватили его, он взмолился о пощаде.
— Ни звука! — тихо, но внушительно сказал ему Крикс. — И ни одного движения, а не то живо прикончим тебя на месте!
Блеснули острые клинки десяти мечей, предупреждая попавшегося шпиона, что если он только попытается подать голос, то вмиг отправится на тот свет.
— А, так это ты и есть сабинский купец? Зерном торгуешь да по столам пригоршни сестерциев раскидываешь? — сказал Крикс, и его налившиеся кровью глаза сверкнули мрачной ненавистью.
— Поверьте мне, доблестные люди… — лепетал шпион, позеленев от страха.
— Замолчи, мерзавец! — крикнул гладиатор, сильно ударив его кулаком в живот.
— Эвмакл! — с упреком произнес Крикс. — Подожди… пусть он скажет, кто его подослал сюда.
И, обратившись к мнимому торговцу зерном, он воскликнул:
— Не на зерне ты наживаешься, а на шпионстве и предательстве…
— Во имя великих богов… умоляю вас! — произнес соглядатай прерывистым, дрожащим голосом.
— Кто ты? Кто тебя подослал сюда?..
— Сохраните мне жизнь… я все открою… Но из милосердия, из жалости сохраните мне жизнь!
— Это мы потом решим… пока что говори!
— Меня зовут Сильвий Гордений Веррес… я грек… бывший раб… теперь отпущенник Гая Верреса.
— А, так ты явился сюда по его приказу?..
— Да, по его приказу.
— А что мы сделали Гаю Верресу? Почему он шпионит и доносит на нас? Ведь если он захотел узнать цель наших тайных собраний, то, очевидно, для того, чтобы донести об этом сенату.