– Что, Минни?!
– Что-то произошло с Ники. Там что-то случилось! – твердила императрица.
Государь попытался успокоить жену и приказал срочно связаться с российским посланником в Японии:
– Там день, не спит, небось…
Очень скоро из Японии пришел страшный и радостный одновременно ответ: на цесаревича Николая Александровича в Оцу было совершено покушение! Но все обошлось.
– И там террористы сумели бросить бомбу?! – ужаснулась Мария Федоровна.
– Нет, Минни, нет. Местный городовой напал с мечом. Раны не смертельные, Ники спас греческий принц… – Император от волнения даже забыл имя родственника.
– Георгий, – машинально подсказала Мария Федоровна.
– Да, подставил под саблю свою трость.
– Я чувствовала, что там непременно случится что-то дурное.
– Это может случиться где угодно, даже в Зимнем.
– Ненавижу Японию. Когда Ники вернется? Надо поспешить прочь из этой варварской страны.
Императрица была близка к истерике. Ее можно понять – на старшего сына покушались, нанеся раны (кто знает, насколько они серьезны, вдруг меч отравлен?!), второй сын, Георгий, совсем плох, мало того, что ему пришлось вернуться в Россию, так теперь доктора требовали пребывания в горах!
– Саша, ты уверен, что меч не был отравлен? Кто в этом убедился? Боже мой!
Уже к середине дня они знали, что меч не был отравлен, цесаревич потерял не так много крови и покидает негостеприимную Японию, свернув визит. Вскоре его ждут во Владивостоке.
Цесаревич все же остался на неделю, ведь был готов праздник в честь его дня рождения, японский император нанес срочный визит пострадавшему цесаревичу, предлагал отправить в Россию делегацию из представителей разных городов, особенно Оцу, чтобы объяснить ситуацию и принести извинения императору… Японцы очень переживали из-за нанесенного высокому гостю оскорбления, но не меньше переживал и сам Николай. Цесаревич все твердил, что не относит поступок одного человека ко всей нации.
Однако он был рад, когда «Память Азова» и корабли сопровождения покинули воды негостеприимной Японии и прибыли во Владивосток.
Там его ждал не только теплый прием, но и Высочайший Указ о начале строительства единой железной дороги от Владивостока в европейскую часть страны для соединения в единое целое. Именно Николай Александрович вбил первый колышек Уссурийского участка будущего Транссиба. Строительство продолжалось десять лет, и в начале XX века по дороге прошли первые поезда.
Матильда тоже почувствовала, что с Ники что-то случилось, но ей никто не стал спешно докладывать о телеграмме посланника России в Японии. О случившемся узнала из газет. Рыдала на груди у сестры: