Но оно по–прежнему оставалось голодным и чувствовало присутствие лошади, хотя не обладало ни зрением, ни слухом, ни обонянием. Просто от беспокойного топтания лошади на месте тряслась телега, а вместе с ней и это скользкое Нечто.
Тварь вдруг всколыхнулась, зашевелилась. Медленно, с трудом, словно огромная, внезапно лишившаяся своей раковины улитка, она перетекла вперед, к оглоблям и не торопясь соскользнулаа на раскисшую землю. Все это происходило долго, минут десять–пятнадцать, возможно, двадцать, и теперь этот отвратительный студень метровой кучей возвышался посреди лесной дороги. На некоторое время он замер, словно собираясь с силами, потом снова пришел в движение — тонкие волокна слизи сновали по земле, ощупывая все вокруг, хватались за травинки, стебли каких–то растений, что–то искали, ощупывали, снова втягивались назад, раскачивались в воздухе, словно определяя направление ветра. Потом эта масса поползла вперед, медленно, очень медленно она миновала увязшее в грязи колесо и стала подбираться к лошади.
Животное пугливо дернулось, когда его глаз уловил позади движение. В отчаянии лошадь поднялась на дыбы, ночную тишь прорезало испуганное ржание. Передние копыта беспокойно месили вязкую грязь.
Серое чудовище приближалось, оставляя за собой полосу голой, гладкой земли. Травы, стебельки растений — все словно слизал чей–то гигантский язык, оно медленно переваривалось в этом неуклюжем, студенистом теле, наделяя его силой, но этого было слишком мало, чтобы утолить ненасытный голод монстра.
Подобравшись к лошади почти вплотную, серое Нечто вдруг замерло на месте. Животное обезумело, когда его чуткие ноздри уловили исходивший от этой исполинской амебы запах. Запах смерти. Лошадь поднялась на дыбы и в исступлении стала бить передними копытами по чудовищу.
Но она успела нанести лишь один удар.
Как только копыта лошади окунулись в серую массу, ее словно парализовало. По телу стремительной волной прошла судорога, и выражение животного страха в ее глазах сменилось безразличной обреченностью.
Все произошло очень быстро. Серая масса поползла вверх по ногам, добралась до груди и дальше. Животное погибло мгновенно и без мук. Клетки его тела поглощались, перерабатывались и обретали чужую, неестественную форму. Уже спустя несколько минут от лошади не осталось и следа. А серая масса еще больше увеличилась, теперь это была уже настоящая трепыхающаяся гора свинцового цвета.
Довольно долго с ней ничего не происходило. Серая груда слизи лежала неподвижно, словно неживая. Час за часом проходило время, и вот уже день стал клониться к закату.