Оберон закатил глаза и поглубже заткнул пистолет за пояс.
– Пришли наркоторговцы, – плавно покачиваясь из стороны в сторону, продолжил он. – Они высадились на закате. Силас и его союзники бросились в атаку, они стреляли из украденного оружия. Бах-бах-бах! Представляешь себе? Они стреляли даже не из укрытия. – Оберон усмехнулся. – Наркоторговцы пристрелили всех, кто попался им на глаза. Они обыскали все номера на вилле. Незабываемое ощущение, доложу я вам, сидишь и ждешь, когда какой-нибудь бандит выбьет ногой дверь в твою комнату.
Это был конец Скрытого народа. А как же те, кого не стали убивать сразу, спросите вы. Мы были тихими созданиями. И не ринулись в бой с бандитами.
Они нашли меня только на третий день. Я просто лежал в своем номере на верхнем этаже. Они пришли и сделали из меня слугу. Научили меня смешивать «кайтуринью» из кашасы и лайма для Карлоса. Я отлично работаю на компьютере. Я составлял для них букмекерские таблицы, печатал платежки и тому подобное. А потом Лусия страстно влюбилась в меня. Могло ли быть иначе? Она уже давно миновала тот порог, когда после соития с Талтосом женщина умирает от кровотечения… Ну, вы знаете, так всегда случается с самками людей, пока у них не закончатся менструации. Лусия осыпала меня подарками. Специально для меня обставила эту комнату белой мебелью. Съездила в Майами-Бич, чтобы хирургическим путем превратить свое интимное вместилище в ножны, как у двенадцатилетней девочки. Она сделала это для меня. Очень мило с ее стороны. Естественно, я никогда не совокуплялся с двенадцатилетними девочками. Она была восхитительной любовницей.
– Да уж, – сказал я. – А тебя не смущает, что она лежит с кровавым месивом вместо лица?
Оберон расположился в кресле у компьютерного стола, налил из кувшина очередной стакан молока и выпил все до дна.
Он снова принялся нас изучать. Мы с Квинном стояли. Мона сидела в белом кожаном кресле, кровь ударила ей в лицо, в глазах застыла невыразимая печаль.
– Этот компьютер связан с внешним миром? – спросила Мона. Голос ее дрогнул, но она смогла сдержать слезы.
– Конечно нет, – язвительно ответил Оберон. – Вы меня за дурачка принимаете? Если бы связь была, я бы обратился за помощью. Я бы попытался выйти на Роуан Мэйфейр из Мэйфейровского медицинского центра в Новом Орлеане.
Мы были потрясены, но виду не подали.
Мона потерла глаза рукой, черные перья коснулись ее щеки.
– Как ты узнал о Роуан? – спросила она.
– Отец сказал всем нам, если настанут тяжелые времена, мы должны связаться с Роуан Мэйфейр из Мэйфейровского медицинского центра в Новом Орлеане. Я думаю, это было года через два после моего рождения. Силас уже отравил его, но он об этом еще не знал. Отец только чувствовал, что теряет силы, но думал, что умирает от старости. Он встретился со своими адвокатами в Нью-Йорке. Все покрыто мраком. Никаких имен. Никаких номеров. Отец всегда так действовал. Морриган редко приходила в сознание. Отец понимал: за его спиной что-то происходит. Однажды Морриган пришла в себя и обвинила Отца в том, что он влюблен в Роуан Мэйфейр.