— Да.
— С каких пор вы стали бояться?
Радель попытался предостеречь ее, но уже было поздно, потому что она ответила сразу, не подозревая о надвигающейся опасности:
— Не знаю.. Уже несколько дней…
— Чего вы боялись?
На этот раз она взволновалась, и все увидели, как судорожно сжались ее руки, а на лице появилось выражение отчаяния.
— Я не понимаю, какую цель вы преследуете. Почему вы допрашиваете меня, а не их?
Мегрэ счел необходимым поддержать смутившегося следователя ободряющим взглядом.
— Ваше решение развестись было окончательным?
— Да.
— И никакие просьбы Ляшомов не могли бы вас удержать?
— Нет, не могли. Я достаточно долго жертвовала собой…
Наконец-то эти слова, сказанные женщиной, не были преувеличением. Сколько времени, выйдя замуж, она могла сохранять иллюзию относительно роли, которую она играла в буржуазном доме на набережной де-ля Гар?
Она не протестовала. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы восстановить фирму, чтобы по крайней мере заткнуть дыры и помешать окончательному разорению.
— Вы любили вашего мужа?
— Мне так казалось первое время.
— У вас никогда не было интимных отношений с вашим шурином?
Следователь прочел этот вопрос еле внятно и явно злился на Мегрэ, что он заставил его задать.
Так как она колебалась, он добавил:
— Он никогда не пытался?..
— Однажды. Уже очень давно…
— Через год, через два, через три после вашей свадьбы?
— Приблизительно через год, когда Арман и я стали жить в разных комнатах.
— Вы отклонили притязания Леонара?
— Да.
Молчание, которое наступило после этого, было тяжелым и гнетущим. Атмосфера незаметно изменилась, и чувствовалось, что теперь каждое слово имело значение, что все приблизились к той страшной правде, о которой еще никто не говорил.
— Кто пользовался простынями с вашей меткой?
Она ответила слишком быстро, Радель даже не успел ее предупредить, что это ловушка.
— Конечно, я.
— И никто больше?
— По-моему, никто. Возможно, случайно мой муж.
— А ваш шурин?
Так как она молчала, он повторила
— А ваш шурин?
— Обычно нет.
— В доме была достаточно простыней для всех членов семьи?
— Я полагаю.
— Вы признались Жаку Сенвалю в том, что вы боитесь?
Она ослабела, не знала, куда смотреть, и так сжала руки, что даже побелели суставы.
— Он хотел, чтобы я немедленно уехала из дома…
— Почему вы этого не сделали?
— Я ждала, когда будут оформлены все документы для развода. Оставалось только два или три дня…
— Иначе говоря, если бы не смерть вашего шурина, вы покинули бы дом сегодня или завтра?
Она вздохнула.
— Приходило ли вам в голову в последнее время, что могут попытаться помешать этому отъезду?