Только абсолютная уверенность, что Хлоя не захочет сделать первый шаг, позволила мне выступить с таким легкомысленным предложением! Ведь приедь ко мне женщина-цветок, я был бы разоблачен! И не только в том, что придумал Сару. А сразу и в том, что придумал ее как отговорку от визита, повод для уклонения оттого, что, по мнению Хлои, должно быть пределом моих мечтаний!
Я оказался прав в своих выкладках, об этом свидетельствовало полученное мной незамедлительно письмо. «Дорогой имярек! Я бы с радостью посетила тебя в твоем добровольном изгнании, но у меня на руках дочь, к тому же я работаю, а в отпуск должна отвезти дочь в Испанию, потому что ее хочет видеть отец. У меня будет всего одна свободная неделя, пока они будут отдыхать вдвоем, но согласись — будет ли удобно перед ними, перед Сарой, наконец, если я заявлюсь первой? Подумай! Целую, твоя Хлоя».
От прощальных слов, особенно от «твоя Хлоя» я пришел в восторг. Омрачала же восторг мысль, что у Хлои существовали обязательства и перед «отцом», то есть бывшим мужем, это как-то касалось меня не тем боком. И все же неделя вдвоем — это будоражило кровь, несмотря на швейцарских гномов, безденежье и холодность Бродского.
Я послал телеграмму:
«Сообщи удобную для тебя дату. Сговорился по поводу Сары с соседкой. Буду указанный тобой срок базельским экспрессом. Целую. Я».
Ответ тоже был телеграфным.
«Обстоятельства изменились связи декадой африканской культуры Женеве. Подробности сообщу дополнительно. Твоя Х.».
Вот тебе и «твоя»! Я обиделся: при чем тут Африка?
Прибыли с письмом «подробности». Хлоя по роду своей деятельности обязана была в союзе с Министерством культуры Швейцарии организовывать мероприятия, хотя бы отдаленно связанные с культурой. За это Хлое платили деньги. «Ну, да! Ведь франкоязычная Африка довольно обширна, а Хлоя, разумеется, говорит по-французски, раз живет в Женеве, (живет — Женева — восхитительно!) К тому же она закончила Сорбонну, значит с культурой у нее тоже имеются какие-то связи, пусть и слабые. Я вспомнил, что она защищала диссертацию на звание бакалавра по теме „Журнал „Новый мир“ 60-х годов“. Вот куда ее унесло от „Нового мира“ и 60-х! В знойную Африку! Где, как известно, „не видать идиллий“! Выходит, идиллии по боку!»
Я воспринял все как отговорку. Я бы не помешал Африке, в конце концов, моя страсть хоть и не африканского свойства, тоже требовала со стороны Хлои каких-то жертв!
Несколько дней после письма я боролся с желанием позвонить в Женеву и наговорить обидных дерзостей. Следующие несколько дней я боролся с желанием запить горькую. Все-таки чувства переполняли меня, мне нужна была, выходит, эта женщина-цветок.