— Фрау Мэрион, герцогиня Мейердорфская, — заученно ответила я. — Боюсь, вы напрасно теряете время. Если бы косуля скрывалась тут, ее бы давно учуяли виверны…
Как назло, из глубины сада послышалось скрипучее рычание. Я вздрогнула и выдернула руку со словами:
— Нет-нет, здесь никого не было.
— Поверить не могу, — хмыкнул егерь и, откинув голову, оглядел меня с головы до ног. — Вы — герцогиня?!
— Что вас удивляет? — сухо отозвалась я. На всякий случай осмотрела руки, обтерла ладони о платье и добавила: — Ну да, я помогала садовнику выбрать букет к ужину и немного поранилась о колючки.
— У вас прелестные маленькие ручки, фарфоровые и нежные, пусть и чуть-чуть исцарапанные, — улыбнулся егерь. — Меня ошеломило, что мой милейший кузен Дитер снова женился и вы…
— И я не стала статуей, — энергично кивнула я. — Да, это ошеломляет многих.
— И давно вы замужем, фройлен… вернее, фрау фон Мейердорф?
— Уже несколько дней.
— Ошеломительно, — повторил егерь, и его красивое породистое лицо с прямым носом и чувственными губами просияло от удовольствия. — Кажется, припоминаю. Вы из рода Белого Дракона, баронесса Адлер-Кёне?
— Совершенно так, герр…
— Макс, — представился егерь. — Зовите меня так.
— Тогда меня — Мэрион, — ответно улыбнулась я.
— Я должен обругать моего кузена за то, что скрывал такую майскую розу. Такую богиню, чистую, как утренняя звезда. — Он снова поцеловал мою руку и слегка пожал.
— О, ваша ругань будет кстати.
— Что такое? Кузен посмел обидеть вас?
— Он обижает больше себя, чем других. Его сиятельство не просыхает который день, и это уже переходит все разумные границы.
В глазах егеря отразилось сочувствие, и он сердито тряхнул головой:
— Что за дикий, совершенно невыносимый человек. Жена превращается в камень — пьет. Не превращается — тоже пьет. Есть ли предел терпению?
— Вот вы ему и скажите.
— Прямо сейчас. — Егерь решительно расправил плечи. — Я пойду к нему прямо сейчас и выскажу все, что думаю. О мой бог!
Величаво и неспешно, держа горделивую осанку, егерь прошествовал к замку.
Я подалась следом. Любопытство жгло, от незнакомца веяло непоколебимой уверенностью и силой, и мне почему-то подумалось, что именно ему удастся вытряхнуть герцога из забытья.
— Попрошу вас подождать за дверью, прелестная роза. — Егерь снова поцеловал мое запястье и, погладив, отпустил. — И не извольте волноваться, меня он послушает.
Я сунулась было следом, но закашлялась от проникающего в легкие сладковатого дыма, потом дверь закрылась перед моим носом и егерь произнес:
— Святая Дева! Здесь невыносимый смрад. Можно повесить шпагу, и она останется висеть в воздухе.