– Спасибо. Но я говорю тебе об этом только для того, чтобы ты понял. Однажды мама нарисовала фоторобот, и на его основании человека признали виновным в убийстве. Он несколько лет просидел в тюрьме, а потом его оправдали. Она так и не простила себя.
Дэвид резко тряхнул головой, и Аманда подняла руку:
– Мама покончила с собой не из-за того случая, но он тоже способствовал… У нее несколько лет была депрессия. Возможно, у нее было биполярное расстройство, тогда его еще не научились определять. Знаю только, что у нее бывали настоящие эмоциональные взлеты, за которыми непременно следовали спады. В «плохие» дни она не могла себя заставить даже встать из постели. Работа была для нее спасением. Она любила свое дело, ей нравилось, что благодаря ей многое меняется. После того как того осужденного оправдали, мама перестала делать фотороботы. Ни разу не согласилась. По-моему, потеряв работу, она ушла в штопор, из которого так и не вышла.
– А сейчас мы вовлекли в это тебя… Если бы я знал, я бы не просил тебя.
– Я сделаю реконструкцию, – сказала Аманда.
Он с облегчением выдохнул:
– Я… Мне… Из-за чего ты передумала?
Из-за многого. «Из-за матери. Из-за того, что ту девушку убили…» Аманда показала на свой эскиз, который так и лежал на рабочем столе.
– Взгляни на нее. Она была хорошенькой. По крайней мере, мне так представляется.
Он потянулся к рисунку, но вначале все же спросил:
– Можно?
– Конечно.
– Потрясающе!
Он положил эскиз на стол и покосился на нее:
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Раньше мне казалось, что я не смогу заниматься тем же, что и мама, потому что буду очень сильно переживать. Сегодня я осознала, что все не так плохо. Более того, теперь я лучше понимаю маму… Через что ей каждый раз пришлось проходить. Странно, но мне казалось, будто все время, пока я работаю, она рядом со мной, и я даже немного ожила. – Почему она откровенничает с мужчиной, которого почти не знает? – Что-то я разболталась…
– Я тебя прекрасно понимаю. – Он подмигнул. – Прости! То есть нет. Я не понимаю. Надо было сказать: понятно, что у тебя каким-то странным образом проявилась любовь к такого рода работе.
В ответ Аманда лишь кивнула. Если она позволит ему анализировать себя, изучать ее побудительные мотивы, она не сумеет сохранять нужную для дела отстраненность.
Ни в работе, ни с ним.
– Если мне дадут слепок черепа, я попробую воспроизвести ее лицо. Для скульптурной реконструкции требуется гораздо больше деталей, чем для плоскостной…
Не заботясь о том, уместно это или нет, и забыв о том, что Пол совсем рядом, она подошла ближе к Дэвиду, привстала на цыпочки и обняла его за пояс, просунув руки под куртку.