– А кто ж питал тебя, что ж мороз тебя не забил? – ахал Добрыня.
Илья же вдруг улыбнулся и сказал твердо:
– Видать, моя служба впереди! А что Господь меня спасает – так это не впервой! Бог даст, и ты просветишься светом Его…
Илью вымыли в бане. Долго стригли, расчесывали бороду и густые завшивевшие кудри. Затем, обрядив в новую одежду, с трудом найденную тиунами – все Илье мало, – повели ко князю.
Владимир сначала не поверил, что Илья жив. Ахнул и он, услышав столь сходное с именем верного Ярополку хана печенежского имя Илья. Совсем как Ильдей! О нем помнил Владимир, и сетовал, и завидовал покойному брату, коему служил верный печенег. И жалел, что убили Ильдея варяги, а то не было бы ему цены в дружине у Владимира.
Когда же Илья явился, сутулясь и нагибаясь под притолоками дверными – так велик и высок он был, – в покоях княжеских, Владимир вызвал охрану нарочитую: мало что Илье в голову взбредет!
Илья встал посреди гридницы, где встретил его князь, едва не доставая потолка головой, прямо и открыто глядя князю в лицо. Редко встречал князь такой ясный взгляд. Владимир тонко чувствовал всех, с кем говорил, и он сразу понял – с Ильей обиняком да увертками толку не добьешься.
– Зла на меня не держишь? – спросил он напрямки.
– За что? – пророкотал богатырь. – Что ты меня в погребе закопал? На все воля Божья! И ты в сем не властен. За что на тебя гневаться?
– Разве ж тебе там хорошо было?
– А ты разве не в погребе? – усмехнулся Илья. – У каждого свое испытание.
Владимир растерялся. Он не верил, что несправедливо заточенный и обреченный на смерть человек может не таить обиду и ненависть. Князь подошел к Илье, кому оказался чуть ли не по грудь:
– Верно ли говоришь, что не таишь злобы?
– Бойтесь уловляющих душу… – загадочно ответил Илья. – Ты же меня в душе моей укрепил…
И Владимир понял, что этот верзила не обманывает.
– Я ведь воли тебя лишил…
– Воли меня никто лишить не может, – перебил его Илья. – Я и в темнице свободнее тебя, князь.
Добрыня только руками всплескивал и хлопал себя по коленям. Нравился ему этот детина. Очень нравился!
А Владимир путался в мыслях и, что сказать Илье, не знал.
– Служить-то мне будешь? – спросил он растерянно, как провинившийся мальчишка.
– На тебе печать избрания Божия! – сказал Илья. – В дружине твоей служить буду, пока ты пути своего, Богом указуемого, не поймешь. Пока деяния твои Бог допускает…
Совершенно теряясь оттого, что никто никогда так с ним не разговаривал, Владимир сказал-догадался:
– Ты христианин?
– Да, – ответил Илья и показал выжженный на груди своей крест.