Минуту я отдыхал, прижавшись к дереву всем телом и не чувствуя, что обломок ветви застрял между мной и стволом. Все еще прижимаясь к дереву, я стал обходить его, почти что, повиснув на нем, потом нащупал ногой твёрдое место, чуть оторвался, встал на него, так и не отпуская спасительный ствол. В десяти шагах, из земли торчали остатки сухой травы, а дальше росли кусты и деревья. Осмелев, я выпустил ствол и бросился бегом туда, вскидывая колени, словно молодой лось. Жижа хлюпала под ногами, ноги скользили, но продолжал бежать, пока не оказался на скованной первым морозом твердой земле. И тут упал на колени и уперся руками в землю, загнанно дыша. Только потом, перевалившись на бок и сев, понял, что на мне только один ботинок. Вторая нога, даже без носка, так была одета грязью, что и не поймешь, где заканчивалась штанина, и где начиналась кожа. Ногу свою я совсем не чувствовал. В единственном ботинке хлюпала болотная жижа и нога скользила в разбухшем башмаке, тоже облепленная грязью. Я пошевелил ей и оставил в покое, прислушиваясь. Волчий вой приближался ко мне. И он не замолкал ни на минуту. Я не выдержал, вскочил и бросился бежать, припадая на босую ногу. Но вой не повторялся, и я перешел на шаг, потом остановился. Ночь и тишина окружили, нависая черным небом над еще более черной землей, и только где-то текла вода. Я пошел на звук и увидел между кустов черноту бегущего ручья, в которой серебряной рыбкой плескалась луна.
Я присел на берегу и стал умываться, разбивая мягкий струящийся блеск в мелкую рябь. Потом я с сомнением посмотрел на ногу и тут скорее почувствовал, чем услышал за спиной дыхание. Обернувшись, я увидел два желтых живых огонька, смотревших на меня сквозь заросли. В смятении я вскочил. Рядом стояло дерево, раскидистое и старое. Я бросился к нему и услышал за спиной шуршащий звук прыгающего гибкого тела. Подскочив, я схватился за нижнюю ветку и, не подтягиваясь, а упираясь ногами в шершавый ствол, полез на дерево. Что-то лязгнуло внизу. И босую ногу, с которой уже стала облетать грязь, обдало чем-то горячим и влажным. Уже сидя на ветви, посмотрел вниз, в темноту. Луну теперь скрывал массивный ствол, но я и так видел пружинистое тело зверя, опирающегося передними лапами о дерево, и желтые огоньки его глаз. Волк лязгал в темноте зубами, драл когтями кору, подпрыгивал, и после каждого прыжка мягко шлепался на землю всеми четырьмя лапами, изворачивался и снова прыгал, часто и шумно дыша. Потом, устав, он опять уперся в ствол передними лапами и глухо зарычал, вытягивая хвост. Я увидел блеск его глаз и влажных клыков и крепче прижался к стволу.