— Пришел попросить мое прощение? — усмехнулся он.
— Мне не нужно твое прощение, — скрестил я руки на столе. — Мне нужна твоя подпись.
— А это кто? Твоя мамочка? — перевел он взгляд на Криса.
— Это твой адвокат, идиот.
— Кристифер Вайт, — достал он бумаги из портфеля. — Я даю тебе десять минут. Ты подписываешь бумаги, я вытягиваю тебя отсюда, и на этом конец. Иначе в другом случае я выставлю тебе счет за мою приятную компанию.
«Что бы ты ни придумал, всегда найдется тот, кто уже делал это до тебя. Так что главное — сделать это лучше». Адриано Челентано.
— И зачем ты это делаешь? — смотрел на меня Алекс. — Какой тебе толк от чужого ребенка, который в другой стране?
— Решил сделать что-то хорошее, — не отводил я взгляд. — Подписывай.
— Или девчонка уже тут?
— Ты мне уже должен больше, чем зарабатываешь за месяц, — сжал руку в кулак Крис. — Советую поторопиться, иначе застрянешь тут навсегда.
— Будешь защищать ее? — снова перевел взгляд на меня Алекс.
— Да, — ответил я.
— Сможешь оставить ее, если она уйдет?
— Нет. Я люблю ее. Ради нее я пошел бы на что угодно.
— Чудесно, — откинулся он на спинку стула. — Значит у тебя есть слабость.
— Как и у тебя, — зарычал я. — Жалкий ты кусок дерьма.
— Если ты не вытащишь меня, это дорого тебе обойдется, — пропала улыбка с его лица. — Она ушла от тебя. И не потому, что не любит, а потому, что ты не дал ей причин остаться.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Я ведь тоже любил ее.
Он подписал бумаги, и мы вышли из кабинета. Я был зол и удивлен его словам. Алекс был прав, я сам не дал ей причин остаться.
— Ты не обязан это делать, — сказал я Крису, сев в машину.
— Ты мой друг, Адам. Я не оставлю тебя.
Мы ехали в полной тишине, и когда Крис сказал остановиться возле его офиса, прежде чем он вышел, я сказал ему:
— Для справки, Крис, просто красивые женщины раньше со мной только засыпали, а с Донной я люблю просыпаться. И в этом намного больше, чем ее внешность.
«Одна ночь любви — это на одну прочитанную книгу меньше». Оноре де Бальзак.
До конца дня я сидел в квартире, пребывая в одиночестве. Затем открыл снова досье Донны, вспоминая, что именно с того момента начал ее терять.
Я усмехнулся, вспоминая, как эта женщина смешно ест мороженное и странно выбирает фильмы. Она пьет вино, текилу, виски и так любит свою семью. В ней изумительное сочетание небесного и земного. Донна любит музыку и книги. Ее улыбка всегда освещает мой мир.
Мы, американцы, слишком сработались. Мы ничего не смыслим в отдыхе и удовольствии, замечали? У нас кофе, работа, дом, кровать. Секс по расписанию и бутылка виски, когда играем в покер или злимся. Куда подевалась наша страсть к жизни? Жажда и голод к каким-то подвигам и свершениям? Я бы забрал Донну и увез путешествовать. Показал бы ей мир, и она бы излечилась. Я не хочу заставлять ее быть со мной или хотеть жить, я хочу, чтобы она сама захотела и того, и другого. Но теперь у нее есть дочь, и, если я хочу, чтобы она была со мной, я должен полюбить девочку. Полюбить по-настоящему, иначе Донна почувствует фальшь. Она всегда все чувствует, и это тоже часть ее уникальности.