Девушка закашлялась, всхлипнула и открыла глаза.
– Нас убили, – жалобно и тихо сказала она. – Там темно, совсем нехорошо… Ноттэ ужасно ругался, я слышала. Он меня за шиворот – и сюда, и подзатыльник еще… Вико, что это было? Что я такое говорю? Мы в порту? Где галера?
– Не знаю, что ты городишь и что было, а чего и вовсе быть не могло, – устало прикрыл глаза капитан. – Что-то обозначилось и дало себя заметить. Оно вмешалось, и оно нездешнее, точно. Но мы люди, нам не полагается знать ответ на любой вопрос, и твой – как раз безответный. Порт давно позади. Отдыхай. Обещаю тебе: Альба вернется. Он нэрриха, его удел – возвращаться.
– Ветер выровнялся, – шепнула Зоэ бледными губами. – Родной ему. Спина болит, горло ноет. У меня большая дыра в спине?
– Даже маленькой нет, – заверил Вико.
– Высадите меня опять на скалы Серой чайки, – попросила Зоэ. – Остров знакомый, буду ждать брата.
– Ждать ветер глупо, он сам найдет тебя, если пожелает. Нам теперь – на запад, – вздохнул Вико, кряхтя и выпрямляясь. – На запад, Альба как раз в парусах шумит… Слышишь?
Воссоединение дона Кортэ с его гордым именем состоялось в знойное послеполуденное время дня, следующего за переполохом, потрясшим столицу от шпилей дворца и до самых убогих подворотен. События, огражденные от любопытствующих пологом одной лишь короткой ночи, были еще близки и свежи. Люди шептались и искали новости, как голодающие – зерно в исчахшей пашне. И пусть городская стража со зверским видом гнала всех, невзирая на знатность – лишь бы очистить улицы и не допустить даже намека на смуту. И пусть багряные и черные рясы мелькали в толпе чаще, чем в любой иной день. Пусть братья держали на виду оружие и ничуть не скрывали своей готовности применить его по первому подозрению в ереси, будь та ересь сколь угодно ничтожна и похожа на простое любопытство… Но даже так тишина не желала устанавливаться, город кипел. Люди шумели, слухи плодились, непокой ворочался и бурлил.
Настороженность и опаска лишь добавляли сплетням ценности и веса. Домыслы множились, делались все вычурнее и подробнее. Одни шепотом рассказывали: королеву отравили, за черным делом стоят южане, не зря их посол, известный злодей и чернокнижник, взят под стражу во дворце, а то и пребывает в пыточных подвалах. Иные отмахивались и со знанием дела поясняли: беда приключилась, когда пьяный пес короля дон Эппе поджег весь порт и зарезал градоправителя! Ведь дело-то понятное, он совсем сошел с ума, возомнил себя Филиппом Буйным. За это его хотели казнить, но пьяного по дороге к помосту отбили еретики, чтобы он второй раз загулял и спалил уже весь город, целиком. Совсем тихо добавляли: может, что и похуже готовится, не зря же черные заметны на всяком углу, а багряные мрачны и столь свирепы видом – не передать! Того и гляди плечистые братья заспорят о вере, вот уж тогда и без усилий дона Эппе от столицы и самого первого камня не останется, разве – пыль…