– Бэ, – поморщился Кортэ, отсчитывая монеты и принимая повод коня. – Сплошные слухи. Ну, цена сведений обычно определяет их качество. Дармовое – дерьмовое… В расчете?
– Уж вы нас никогда не обижаете, – поклонился хозяин гостерии, светлея лицом при звуке серебра, сыплющегося в плошку.
– Собери сюда людей, ты знаешь, кого я обычно спрашиваю по важным денежным делам. Оповести немедленно, всех! Это отдай им, пусть поочередно прочтут, скажи – мне требуются любые мелочи, любые тонкости и даже пустяки… всё, что смогут выведать, – ровным тоном велел Кортэ, передавая свернутую и запечатанную воском бумагу с заметками. – Уточни: срок до заката. Подвал с моим личным сидром очисти весь.
– Но это… это как же?
– Да хоть языком, – Кортэ прыгнул в седло и резко нагнулся оттуда для пояснения. – Чтобы ни бочки – ни кувшина, голые стены. И чтобы сидр мой не пострадал, подбери иной годный подвал, не то самого тебя дочиста ошкурю.
Хозяин старательно поклонился и побежал исполнять указания, более не смея удивляться и переспрашивать. Кортэ сплюнул, посопел, выгоняя злость до последней капли. Хлопнул вороного Сефе по шее, здороваясь. Поерзал в седле – и поехал со двора, гордо подбоченясь и сидя чуть боком, с выносом правого плеча вперед. Вион пустил коня следом, старательно копируя позу сына тумана и непрестанно улыбаясь: его назвали учеником! Не оглядываясь, Кортэ знал, что пацан-нэрриха теперь прикидывает, как бы обкорнать или сбрить волосы, на своей голове он желал воспроизвести неровный колючий ежик – точно как у учителя…
– Куда мы теперь?
– Во дворец, – хмыкнул Кортэ, пуская вороного по середине улицы резвой рысью. – Не желаю подбирать сплетни по углам. Главное помойное корыто – там.
– Резок ты сегодня, – то ли восхитился, то ли укорил Вион.
– Ты уши-то прочисть, когда это я был мягок, – удивился Кортэ, наезжая на стражу, щурясь и наблюдая, как от вороного Сефе шарахаются во все стороны. – Ш-шваль… Мне заступать дорогу. Мне!
– Ты же холоден…
– Проедусь – остыну, – усмехнулся Кортэ, но коня придержал.
Стража у ворот дворца даже и не глянула на нэрриха, опасливо убрав оружие и заранее отступив в стороны. Слуги у парадной лестницы едва смогли преодолеть страх и остаться на подобающих местах при виде «холодного» и спокойного сына тумана. Тот перекинул ногу через конскую холку и спрыгнул из седла, поправил ножны и со стуком проверил, легко ли ходит клинок. Сплюнул остатки презрения в пыль, прищурился и, глядя в парк, буркнул:
– Веди к королеве.
Ближний к рыжему сыну тумана слуга обреченно проследил, как спешивается второй нэрриха, как щелкает клинком в ножнах и старательно плюет в пыль. От увиденного слуга позеленел, по возможности быстро отвернулся от жутковато-комичного зрелища – и повел, не решаясь возражать. Было слышно, как побежал прочь посыльный, как зашуршали голоса перепуганной дворцовой стражи.