По-стариковски постанывая, он встал на четвереньки, а затем поднялся полностью и помог подняться мне.
- Разве ты не помнишь? Я ласкал тебя, ты отзывалась.
Он накинул мне на плечи свой пурпуэн.
- Я ли? - отозвалась я, пряча от него свой взгляд. - Или ведьмина сущность?
Артур выпрямился, взглянул на меня строго и серьёзно, а затем вдруг простым и естественным движением привлёк меня к себе, подхватил одной рукой под колени, не обращая внимания на моё сопротивление, и взвалил себе на плечо. До сих пор я не знала, до какой степени он был силен.
Хотя я и продемонстрировала ему своё вялое возмущение, слишком уж противиться всё же не стала. Мне не хотелось проделывать долгий и тяжёлый путь домой на своих двоих, я сильно вымоталась и ослабела.
- Я всё равно тебя возьму, Дева Озера. Одну или вместе с троном, - запальчиво сказал Артур, слегка тряхнув меня веселья ради. - Или на троне.
И его звонкий мальчишечий смех вспорол зловещую тишину.
IV
1
Достигнутые близость и понимание, казалось, испарились вместе с утренней росой: днём между мной и Артуром возникла некоторая принужденность. Разговоры за столом в основном ограничивались просьбами передать то или иное блюдо, ибо каждый из мужчин был озабочен прежде всего тем, чтобы как следует поесть перед тем, как отправиться в дальнейший путь. У меня аппетит отсутствовал, частью по причине ошеломляющих событий, произошедших со мной ранее, а частью потому, что я ощущала на себе недоверчивые взгляды, и мне кусок не лез в горло.
Кабан не выпускал из дрожащих рук чашку с горячей похлёбкой, ел с аппетитом, что было хорошим знаком.
Артур не поднимал глаз от своей тарелки. Наша одежда всё ещё не просохла; я переоделась в домотканое платье, на Артуре же, восседавшем во главе стола, были только брэ и укороченный пурпуэн, небрежно наброшенный на плечи. Вид у него был совсем не королевский.
Было очевидно, что мужчины не хотели говорит о своих дальнейших планах при мне, что представлялось забавным, учитывая, какой опасности я подвергла себя, впустив их в дом.
Затянувшееся молчание делалось невыносимым, но тут сэр Бедивер, самый приличный человек из всех присутствующих, неожиданно произнес:
- Баранина была недурна.
Я посмотрела на него, как на умалишённого. Мясо с трудом отделялось от костей и практически не жевалось.
- Хлеб - свежий, хрустящий - просто восхитителен, - подхватил Рубио.
Мякиш был тягучим и липким.
- Когда ещё так поешь! - добавил Тощий.