По ее словам выходило, что главная девичья честь – это отдать свою жизнь за счастье родины, как это сделала Зоя Космодемьянская, а потом нарожать много здоровых детей, которые тоже отдадут свою жизнь за счастье родины, но позже – когда придет их черед…
– А что у нас? – вопрошала Алевтина. – Где наша девичья чистота? – прогромыхали гневные залпы над Машкиной головой и затихли…
– Я няпорченная, – отозвалась вдруг Машка в неожиданной тишине.
– Чего? – не поняла Алевтина.
– Няпорченная, – громко повторила Машка. – Спросите хоть у врача… Так что никакой чистоты я не теряла…
– Где же это бачымо? – загремела Алевтина. – Николи такого не бывало…
– Бывало, – звонко, внятно и уверенно произнес Данька.
– Чего бывало? – взялась отбиваться классная.
– Невинная девушка становилась беременной, – отчетливо отчеканил Данька. Примерно две тыщи лет назад, – будто с книжки диктовал Данька. – А потом родила мальчика Иисуса, который стал Богом…
– Которого вы распяли? – съязвила с места во втором ряду химичка Зинаида Владимировна.
– Распяли не мы, – не согласился Данька, – но могли и мы. Это же наш мальчик и кому какое дело, как страна казнит или милует своих граждан…
– Как это ваш? – запротестовала Алевтина.
– Натурально наш, – взялся пояснять Данька. – Сын, рожденный еврейкой, – еврей, а Мария…
– Так что скажешь, Богородица тоже ваша?
– Безо всякого сомнения.
– Дети, не слушайте его, – влетела на сцену пионервожатая Клава. – Во-первых, Бога нет, – звонко отрапортовала она, – а во-вторых, он не имеет никакого отношения к евреям…
– Здрасте, оп-па, Новый год, – хохотнул Данька.
– Вот видите: я – няпорченная, – невпопад, но упрямо повторила Машка.
– Недоцелка, – резанула теть-Оль откуда-то из-за дверей, где кучковались любопытные поварихи, технички и медсестры.
Вот тут Алевтина и завизжала…
А к концу дня Машка высвистала Даньку на подоконник и расспросила с подробностями про ту давнюю историю с беременностью Марии.
– Знаешь, – сказала она раздумчиво, уяснив Данькин рассказ. – Я тоже Бога рожу. А когда он войдет в Иисусин возраст, – он вернется из своих странствий и спасет всех нас.
Прошло лет тридцать после тех событий. Я пишу эти строки и думаю про то, что, может, и вправду явится нам Машкин сын и спасет нас всех, если больше некому…
* * *
Данька уснул после обеденного пиршества, которое они устроили с Угучем. Точнее, уснул после пилюли, а вот Угуч мог бы уснуть и безо всякой пилюли – просто осоловев от еды.
Это правильно, что он решил пожениться на Надежде Сергеевне, а не на теть-Оль. Надежда Сергеевна куда вкуснее готовит…