Он кивнул на одежду.
— Нет, моя личная прихоть, — она смотрела открыто, чуть склонив голову набок. — Не думаю, что здесь найдется хоть один человек, который не слышал мою историю — а это значит, что я в полной безопасности.
— Это про андроида-самозванку, которая вздумала утверждать, что она — сестра того самого чокнутого наркомана и потомка древнего аристократического рода, Омни Гидрара, и даже почти доказала это? Нет, не слыхал ничего такого. Поделишься?
Девушка улыбнулась, рассеянно следя за тем, как он устраивается за тесным столиком, но развивать эту тему не стала. Лейтенант не настаивал, ему было достаточно глазеть на нее, а в этом деле никаких препон и запретов не наблюдалось.
И все-таки жаль, что в баре не было музыки.
— Послушай… — он нарушил затянувшуюся паузу, и Анна перевела на него взгляд своих странных, глубоких глаз. — То, что Бад рассказывал о вашей первой встрече здесь — правда?
Она рассмеялась — легко и непринужденно, словно летний ветерок подул.
— Если ты о том, что он до полусмерти накачался наркотиками и сначала не узнал меня, потом вколол мне дозу, избил, а после изнасиловал — то да, что-то подобное и случилось. Более или менее в этом порядке.
— И… это тебя не беспокоит?
— Да, он маньяк, психопат, садист и наркоман, — спокойно подтвердила Анна. — Но это признание носит констатирующий характер, а не оценочный. Он мой брат, и я все равно его люблю. Так или иначе.
— Не понял…
— Терапевт бьет по колену молоточком, и нога дергается. Это называется рефлекс, и неважно, кто ты — столетний старик или годовалый младенец, богач с планетой класса «Эдем» в личной собственности или нищий из помойки, которая по недоразумению называется Городом-минус-один. Нога дергается. Любовь — такой же рефлекс, который живет глубоко внутри нашей изъеденной коррозией и наркотиками психики, и нельзя выковырять ее оттуда, не потеряв в процессе собственное «я». Это можно отрицать, бороться… или смириться.
Шумел бар, шептал что-то неразличимое дождь за окном.
— Но это не самое плохое, — закончила вдруг Анна. — Самое скверное — это то, что я на самом деле почти ничего о себе не помню. Знаю, что я — Анна Гидрар, далекая, но прямая родственница Омни, смутно помню наше общее детство… а дальше — темнота. Тьма египетская.
— Наркотики, пластическая хирургия и медитация творят чудеса, — сказал Лейтенант. — Возможно, тебе стоит воспользоваться чем-то из перечисленного. А возможно, ты уже этим воспользовалась.
Девушка медленно покачала головой, и Лейтенант снова невольно засмотрелся.
— Дело не в этом. Есть еще кое-что, что я знаю совершенно точно, и это не дает мне покоя. Я беспокоюсь не за себя, а за тех, кому могу причинить вред по незнанию. Я — монстр. В моем сердце таится зло.