— Девочки везучие, — выговорил Монахов, — у нас пока не получается. Можно сделать ставку на них. — Король-под-Москвой взял одну из оставшихся чашек и неторопливо пригубил.
— И уж голыми они от нас точно не уйдут! — слегка не в тему воскликнул Лев Абрамович, раскатывая парчовый металлик поверх черной шагрени.
— Девушка, будьте любезны!
Рыжая официантка в любимом Ирмой ресторанчике на Дмитровской споро расставила на столе заказ.
Сидящая рядом с Алинкой Маруся сосредоточенно листала «Космополитен», временами ахая, временами гневно фыркая.
— Поняла, Марусь? — спросила девушка. — Во, платишко почти как у тебя. Стиль этно с элементами винтажа.
Северянка с сомнением покачала головой.
— Какого монтажа? Бабкино платье, я разве что проймы ушила чуть, в плечах бабка шире была… А ситец, во какой крепкий ситец, довоенный! — Она прилежно помусолила ткань.
— А что тебе дверги сотворят! Я даже и не знаю! Но предвкушаю — классное! — пообещала Алина.
Она высыпала в свой шейкер порцию спортпита, долила принесенной минеральной водой, энергично встряхнула и сделала глоток.
— Этот, коренастый, — сказала Маруся, — вежливый. Кто он?
— Дверг. Дверги — это гномы, понимаешь? И он тоже. Он их король, зовут его Иван Андреевич Монахов. Вообще-то Яков Ааронович Менахем, но…
— Тоже еврей, значит, — подытожила Маруся. — Евреи — они хитрые. И Лев твой Абрамович жук непростой, и король этот. В костюмчике.
— Ну Марусенька, не будь расистом! Иван Андреевич мне помог, когда я попала в полицию, а теперь…
— Абсистенцию, сказал, ищите. Я запомнила — красная, золотая, горячая, тяжелая. — Северянка глянула чуть в сторону, и щеки ее по необъяснимым причинам зарделись. — Сперва жидкая, а на воздухе каменеет.
— На воздухе каменеет, — повторила за ней Алина. — Послушай, Маруся. А я ведь знаю, что он ищет. Драконью кровь. Я была там, около дракона. Дядя Тай его гладил, и кровь… вот такая, как сказал Монахов, тягучая, красная и золотая, ну как лак с блестками… она не оставалась на пальцах, а рассыпалась, как песок. Как маленькие камешки. Значит, ему нужна драконья кровь.
— Пашка как ушел — и озеро другое стало, — сказала Маруся, прихлебывая мудреного коктейля с манго. — Ммм, на морошку похоже… На морошку с можжевеловой ягодкой… Рыбы осталось там, в Змеином, и много, это он не наврал. А все одно, не тот коленкор уже, без дракона-то… И мужики перепили, передрались. До смертоубийства аж дошло. При Пашке такого не случалось.
— Мария Кузьминична?
Белошвейка Беспрозванного, одетая в современный яркий спортивный костюм и узнаваемая с большим трудом, подъехала к столику на веранде на роликах.