Он резко встал, сделал пару шагов, чтобы оказаться перед Лантиром и медленно склонил голову.
— Следуй за мной. Тебе нужно особое место. И особое поручение.
Лантир вздернул подбородок; глянец черных волос рассыпался по широким плечам эльфа.
Мастер между тем быстро прошел вдоль кресел в заднюю, грузовую часть бота, обтекая шелком металл и пластик, свернул в узкий коридор, снова защелкал кнопками. Плавно открылся небольшой овальный люк.
— Особое место, — снова склонился инопланетянин. — Для… чести. Там… ты поймешь. Ты спасешь всех нас.
Лантир подозрительно уставился на Мастера Войны, но гертаец стоял, чуть ссутулившись, смотрел снизу. В проходе появилась озабоченно-озорная мордашка Алинки.
Эльф, чтобы не пасовать перед девушкой, распрямил спину и сделал шаг вперед.
В следующий миг что-то громко пшикнуло, и люк резко захлопнулся.
Мастер Войны злобно саданул по панели управления около переборки когтистой ладонью и выдал тираду, в которой часто повторялось слово «итту», а также уже знакомые принцу Анариндилу и всем присутствовавшим русскоязычным слова. Заклинания, помогающие стрелять.
Инопланетянин бегом вернулся в пилотское кресло, бросил руки на рычаги управления, и пробуждающийся транспорт начал интенсивно вибрировать.
— Ему доверено поручение, матерь, — прошипел сквозь зубы в ответ на вопросительный взгляд Ольвы. — Особое. Некоторое время он будет очень… занят. Дело чести.
Армии Тенистой Пущи и Морума, соединенные под руководством Оллантайра и Тайтингиля, приближались к владениям скальных орков потрепанными…
Пауки выскакивали из любой тени, и воины бились днями и ночами, изнуряя себя до отчаяния. На дальних кордонах монстры были крупнее, а ближе к Храму Жизни враг мельчал, но неуклонно увеличивался в числе.
Невозможно было оставить позади раненых — пауки обтекали любые преграды и атаковали с тыла, сверху, с боков, с любой стороны, где был хоть один камень или чахлый куст. Морумские пустоши казались райским садом по сравнению с тем, во что ядовитая рать превратила не слишком живописные и плодородные, но все же живые и плодоносящие подходы к Скальной гряде.
Прорывались плечом к плечу — древняя броня эльфов и кожаные латы скальных, слабые кости гоблинов и могучие длани быкоглавов. Неумолимое дыхание смерти исключило всякие разногласия в войске. Здесь бились — любой за любого, без разбора племен и рас, потому что кровь каждого была красна одинаково.
Кровь тех, кто стоял за жизнь Эалы.
Утром лучи солнца осветили всю картину широкой долины, усыпанной невысокими, отдельно стоящими скалами. И надежда, уже неоднократно сдававшаяся перед натиском пауков, начала навсегда покидать атакующих.