— Делай. Кто у вас тут вообще занимается… — Дракон подумал и выдал длинное слово на родном наречии: — Тыловым обес-спечением?
Вопрос остался без ответа, карлик утопал прочь.
Он явился на плац, волоча за собой приличных размеров корыто и сделанный из целой овцы мех, в котором что-то булькало.
Алая шея взметнулась плетью, из ноздрей пыхнул черный дым.
— Оно ч-што, живое?!
Червень икнул от страха, выпустил и корыто, и двухведерный мех лучшего оркского бурмура; тот запрыгал по скале вниз, расплескивая струи коричневой густой жижи с умопомрачительным запахом.
Это — не успокоило бы взбесившиеся драконьи нейроны.
— Никогда не думал, что стану вспоминать панцирников добрым с-словом, — с ненавистью выговорил Мастер Войны. — Созывай войска к построению, адъютант Червень. С-созывай, или, клянусь памятью своих праматерей, я выжгу тут все и вс-сех… особенно я желаю видеть командующего Тхаша. И представителей… его вида.
«Войска» было слишком громким словом для очевидного сброда, понемногу выбиравшегося из скал. Орки жались кучками, быкоглавы оглядывались и подпихивали друг друга — иди, мол, ты первый; нет, ты… Гоблины сбились в потявкивающие стаи. Степняки, чьи колесницы погибли еще при первом драконьем налете, предусмотрительно расчехлили гнутые луки.
Скальные орки, вся сотня, с Тхашем во главе, неприветливо молчала — с уступа чуть повыше остальных.
Дождавшись, пока все выползут из своих укрытий, Мастер Войны вышагнул вперед, к нестройному ряду. Белые глаза с вертикальными зрачками изливали квинтэссенцию холодного презрения.
— Армия, — заговорил дракон, — это неукос-снительная дисциплина, высокая воинская чес-сть, почитание высших и равных. Это храбрость, смелость, отвага. Это мудрос-сть и хитрость, это осознание себя как выс-сш-шего орудия победы. Это готовность убить любого противника и с чес-с-стью умереть в бою…
На него лупали бесчисленные сотни настороженных глаз.
Длинная гибкая шея метнулась к сгрудившемуся отряду орков — черных, скособоченных, страшных.
— Что понял, повтори?
— Ары-мия. Умере-еть, — выговорила клыкастая пасть, и единственный глаз вперился в Мастера Войны.
Кажется, с преданным выражением.
Дракон кротко вздохнул и тут же молниеносно, змеино метнулся к сотне скальных.
— Вы!
Тхаш не спеша приосанился.
— Ты похож на криданц-са. Давно живеш-шь здес-сь?
— Сколько помню себя. Здесь же, где и мой отец, и отец моего отца. Люди зовут наши горы Окаянными и не суются к нам.
— На ч-щем вы с-сюда прибыли?
— На ездовых кабанах, — неспешно ответил он, меряясь взглядом с драконом. — Мы сожрали их потом.