Алинка отпихивалась от Лаки, на заднем сиденье пытавшегося облизать ее вдоль и поперек.
— Что за вопросы, мам? Я — за! А ты не против, если я забью на учебу? — поинтересовалась та. — Мне что-то захотелось жить иными ценностями. Я тут как-то подумала… ну, обо всем, что случилось…
— Малышка… они ведь могут никогда не вернуться. А мы можем их никогда не нагнать.
Шоссе серой лентой раскатывалось под колесами авто.
— Больше оптимизма в голосе, ма, — ответила Алинка, и ее тон лязгнул неведомым оружием. — Верь. Просто верь, ладно?
— Алиночка… Как тут не верить? Я да, я стала лучше выглядеть, что странно, — вздохнула Ирма. — Он рассказывал, что человеческие женщины, которые с эльфами… — Ей отчего-то стало неловко, она не могла подобрать слова, но дочь, как всегда, рубанула с плеча:
— Встречаются, ма!
— Встречаются… — покорно выдохнула Ирма. — От этого молодеют. Господи, мне столько лет… и уже не… и всегда… ладно. Я забеременела.
— Факт, — согласилась дочь. — Значит, сказки все же — бывают? Про эльфов, мам? И звездные войны? И вообще…
Хотелось спорить, хотелось отказываться, отпираться всеми руками и ногами, говорить про экономику, нефть и кризис, про падение рынка недвижимости и налоги, про возраст и осложнения.
Но…
Ирма украдкой глянула в зеркало на козырьке авто.
На нее смотрела чуть растерянная тридцатилетняя женщина со свежайшим румянцем на щеках, который не дарует ни один гиалуроновый курс, никакие подтягивающие нити. Только любовь и счастье.
— Мам. Помнишь, ты говорила, если я захочу, дашь мне до института пару лет просто послоняться? — Алинка смотрела в окно, а черный ньюфаундленд наконец уснул внизу, растянувшись вдоль заднего дивана. — Я тебе клянусь, мам. Если жизнь заставит, я могу и уборщицей работать. Мне не противно, все нормально же. Я не готова сейчас… в учебу. Давай ты мне дашь эти два года, ты родишь, мы подрастим пупсика, а я пойму, чем же хочу заниматься. Мам. Пожалуйста.
В тоне Алинки была, пожалуй, едва слышная двусмысленность, некая оговорка. Но Ирма решила не замечать недосказанности.
— Ладно, — коротко выговорила она. — Но ты сама взвоешь, не сможешь болтаться без дела. Я занята с утра до вечера — и буду занята еще сильнее. Я не для того так ломалась после… последние десять лет, чтобы все потерять в один момент просто потому, что я… что у меня… что я… в общем, нет. Ты будешь одна эти полгода. Понимаешь?
— Я да, — сказала Алинка. — Так я готова, мам, взрослая уже. По паспорту — и вообще. Я ж ведь тоже что-то поняла. Жить, как жила… мне больше нельзя. Возьму ключи от квартиры дяди Котика, буду у него временами. Цветы поливать. У него это… драконовое дерево. И щучьи хвосты.