Эвенк сердито запыхтел трубкой, замахал на Кольчу головешкой, от которой только что разжег ее.
— Без комариков как можно, ты думай! Тайга без комариков нету!
— Куда же она денется? — оторопел от яростного натиска Колокольчик.
— Помирай!
— Почему?!
— Дурной ты, Кольча! Комарика нету — чем птичка пообедает? Что рыбка кушать будет? Рыбка пропади, птичка пропади, — худой гусеница живи. Кедр, сосна, береза, елка — все пропади!..
— Верно, парни! — изумленно и даже испуганно воскликнул Кольча. — Я как-то не подумал об этом. Нарушится равновесие в природе! Дядя Иван, вы настоящий эколог. Ученый!
Борони Бог не стал этого отрицать или не понял, может быть, Кольчу. Получилось так, что он вроде бы согласился с ним.
— Голова есть — думай надо. Хорошо думай!
Нас просто тянет всех к нему. Много ли мы с ним знакомы? А для всех нас он уже стал как родной. Кольча рассказал, что плывем мы к дедушке Петровану.
— Шибко далеко Петрован! — покачал головой, осуждающе старик.
— Чепуха! — залихватски воскликнул Кольча. — Доберемся! — Он развернул на траве карту.
— Совсем дурной! — сильно огорчило и обидело эвенка Кольчино бахвальство. — По бумаге шибко легко, шибко близко, по небу шибко легко, шибко близко, по тайге — борони бог!
Я нисколько не удивился, что эвенк знает дедушку Петрована. Чуть позже выяснилось еще, что они к тому же большие друзья. В тайге люди живут за сотни километров друг от друга, видятся очень редко, а дружбу умеют хранить многие десятки лет. Это, наверное, потому, что без настоящей, крепкой дружбы просто невозможно решиться охотнику на зимовку одному в далекой переночуйке.
Мы стали расспрашивать Борони Бога о здешних местах, называли калтусы, озерки, ключи и речушки, обозначенные на крупномасштабной карте. Дошла очередь до Гнилого нюрута[16], про который среди наших охотников ходит дурная слава.
— Шибко худой нюрут! — в сердцах засвистел погасшей трубкой старик.
Слушал я, слушал Борони Бога и заснул, сам не заметив как. Ночь-то вон какая была тревожная. А Кольча не терял время даром, все расспрашивал и расспрашивал словоохотливого старика о здешних местах, о нагорье. Галка успела в переночуйке подмести, посуду всю перемыть и тоже подсела к нам. Я проснулся на минуту и снова начал дремать.
— Какая Безымянка? Ошибку твоя карта давал! — рассердился Борони Бог теперь уже не на Кольчу, а на карту-врушу, которую он читал не хуже Колокольчика. — Эту речку звать — Веселая Вода!
Тут уж я окончательно проснулся.
— Ве-се-лая Во-да-а? — радостно протянул Кольча, словно это уточненное название речушки имело для него первостепенное значение. — А вы там бывали, дядя Иван?