— Когда она умерла…? — подсказала Эш.
Арманд покачал головой.
— Я узнал об этом, через некоторое время, когда она не вернулась перед рассветом. На самом деле, в большинство ночей она уходила на всю ночь.
— Охота для еды не заняла бы много времени, — вдумчиво пробормотала Эш. Она посмотрела на его обеспокоенное выражение лица, а потом спросила: — Ты думаешь, что у нее были интрижки, как у Алтеи?
Он казался пораженным ее вопросом.
— Розамунда? Нет, я так не думаю.
— Ты никогда не читал ее мысли? — спросила с удивлением Эш.
Арманд решительно покачал головой.
— Я даже не пробовал. Брак уже достаточное испытание, не вмешиваясь в личные мысли друг другу, поэтому мы договорились стараться не делать этого.
Эш медленно кивнула, но указала:
— Так что ты не можешь быть уверен, что у нее тоже не было таких дел.
Он тяжело вздохнул.
— Нет, я не могу, и думаю, что это объяснило бы ее постоянные дела. Я просто не думал, что она почувствует, что она должна скрывать это от меня. У нас была твердая договоренность, так что все было бы в порядке, если бы она захотела свободы.
Эш изучала его выражение лица. Он не казался обиженным или злым при мысли, что у Розамунды могла быть интрижка, просто он был несколько поражен этой возможностью. Он также не казался расстроенным интрижками Алтеи, но они не были его пожизненными парами. Это означало, что она могла исключать вероятность того, что он убил своих жен в порыве ревности. По крайней мере, двух жен из трех.
— А Сусанна? — спросила она, и когда он взглянул на нее с растерянностью, добавила: — Как она точно умерла? Я знаю, что это был пожар, но…
— О, — сказал он со вздохом. — Пожар в конюшне вскоре после того, как Николас родился. Семья по-прежнему жила в Англии тогда, и, как барону, мне пришлось непредвиденно уехать ко двору. Я никуда не уезжал в тот год до рождения ребенка, но на следующий день после того, как Николас появился орущий в этот мир, я поцеловал Сусанну и ребенка и уехал. Я вернулся так быстро, как только смог; прошло почти две недели, когда я въехал обратно в стены замка. Она была мертва уже с неделю.
Выражение лица Арманда на мгновение изменилось, когда он вспомнил болезненную потерю, и Эш терпеливо ждала. Выражение его лица убедило ее, что он любил Сусанну. Она не упрекала его в этом. Она также любила своего Ориона и скорбела о его кончине. Это не означало, что у них у обоих нет достаточно любви, чтобы приветствовать с распростертыми объятьями новою пожизненную пару.
Арманд откашлялся, горе ушло с его лица, когда он заставил себя продолжать более беспристрастно.