Героев Шукшина, которых относят к «чудикам», много в реальной жизни. В городах они не так заметны, а в деревнях – на виду. Это не только отдельно алтайский или сибирский тип. Я встречал таких людей в рязанских деревнях, в карельских, в кубанских воронежских; очень много их на Урале. Вообще в деревне обязательны несколько типов людей. В Сибири для каждого из них есть свои названия: «чудики», конечно, «бирюки», живущие замкнуто, крепко, за высокими заборами, без друзей; «глоты», это пьющие, «Алёши Бесконвойные», о которых мы уже говорили, «нищеброды», не имеющие запасов, вечно побирающиеся, занимающие то картошки, то денег… Шукшин в своих деревенских (да и многих городских) рассказах показал нам все эти типы. Ярче других получились те, кого то презрительно, то сочувствующе, то как-то даже с симпатией называют «чудиками».
Деревня – очень замкнутое пространство. Тридцать-пятьдесят дворов. Часто в деревнях на ровном вроде бы месте кипят такие страсти, что Шекспиру не снились. Часто наваливается страшная тоска. И пресловутые «чудики» нередко удерживают людей от того, чтобы переубивать друг друга, повеситься, застрелиться.
«Есть люди, – говорил Шукшин в одном из интервью, – в городе ли или на селе, которые окружающим кажутся странными. Их зовут «чудаками». А они не странные и не чудаки. От обычных людей их отличает разве только то, что талантливы они и красивы. Красивы они тем, что их судьбы слиты с народной судьбой, отдельно они не живут. Их любят особой любовью за эту их отзывчивость в радости и беде. Они украшают жизнь, ибо с их появлением, где бы то ни было, изгоняется скука. Мне хочется рассказать об этих «странных» людях, пример которых учит тому, как жить интересно».
Таковы герои «Микроскопа», «Чудика», «Даёшь сердце!», «Миль пардон, мадам!». Таков и совхозный шофёр Моня Квасов из рассказа «Упорный», не согласившийся с утверждением, что вечный двигатель невозможен и решивший его изобрести…
Название «Упорный», на мой взгляд, символично – Шукшин словно бы показывает, что вопреки критике (а его «чудиков» не только хвалили, но и ругали, чему пример – рецензия Ю. Никишова, о которой у нас уже был разговор в главке «1971») он будет упорно находить таких героев, что они не перевелись, несмотря на уравниловку, насмешки окружающих.
А ведь эти «чудики» для окружающих и вообще для государства не такие уж безобидные. Они то и дело нарушают порядок, пытаются, пусть бессознательно, потревожить устоявшиеся слои: один столяр норовит стать учёным («Микроскоп»), другой добивается реставрации церкви («Мастер»), шофёр лезет в изобретатели («Упорный»), работник пилорамы «срезает» в споре знатных людей («Срезал»)… Вершиной этого типа стал мастер по ремонту телевизоров Князев из рассказа «Штрихи к портрету», который пишет трактаты о государстве, о смысле жизни… В итоге он попадает со своими тетрадками в милицию. Начальник отделения