Заседание назначили на понедельник, середина дня.
Собрались, ждали. Стлался шепоток, что у судьи Тюркиной, которая будет вести дело, в долгой практике есть оправдательные приговоры. Чудо!.. Другим чудом оказалось то, что в этом суде оказался доступный для всех буфет – если не боишься проморгать разрешение войти в зал, можешь поесть, кофе заказать…
Спустя часа полтора после заявленного времени начала заседания, в зал провели Даниила. Именно провели, а не проволокли, как Леонида Развозжаева месяца два назад. Следом вошли защитники, прокурорский работник. Мы, поручители, сидели, стояли, ходили по коридору. Заседание было закрытое, поэтому поддерживающих почти не пришло – всё по-деловому, тихо и мирно. Если не шуметь, то, может, заменят СИЗО домашним арестом. Да, если не шуметь, хорошо себя вести…
Открылась дверь зала заседания и оттуда что-то тихо сказали. Никто сначала и не обратил на это внимания, но тут же опомнились, бросились к двери:
– Что?
Оказывается, вызвали одного из поручителей.
Минут через пять дверь снова открылась и снова что-то тихо сказали.
– Сенчин! Где Сенчин? – колыхнулось по коридору.
Я был здесь, вошёл.
Судья, нестарая, интеллигентного вида женщина, попросила у меня паспорт, предложила встать посреди зала за нечто вроде трибуны, сказать свои имя-фамилию-отчество, адрес регистрации.
Я сказал.
Потом судья скороговоркой поинтересовалась, знаю ли я об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и отказ от дачи показаний.
Я сказал, что знаю и расписался в бумажке.
– Где вы работаете? Ваш род занятий? – задала новые вопросы судья.
Я сказал, где работаю, добавил, что член Союза писателей Москвы, лауреат премии правительства Российской Федерации (думал, дурачок, что это поможет).
Судья как-то уважительно покивала и спросила у моложавого человека в форме с двумя просветами на погонах:
– Есть ли вопросы к поручителю у стороны обвинения?
Сторона обвинения, глядя в стол, мотнул головой отрицательно.
– Есть вопросы к поручителю у стороны защиты?
Защита спросила, что побудило меня стать поручителем. Я ответил, что давно знаю Даниила Константинова по его общественной деятельности, слежу за ходом расследования, и у меня сложилось стойкое ощущение, что того, в чём его обвиняют, Константинов не совершал.
– Спасибо, присаживайтесь, – сказала судья и назвала фамилию следующего поручителя; один из охранявших дверь судебных приставов, открыл её и почти шёпотом повторил эту фамилию…
Хорошо, что меня вызвали одним из первых, потому что я смог в полной мере насладиться автоматизмом этой процедуры. Одни и те же вопросы судьи, отрицательный жест головой стороны обвинения. Только защитники и сам Константинов из клетки разнообразили обряд вопросами, смысл которых, впрочем, оставался тем же: почему стал поручителем, знаком ли с Даниилом лично.