— Можешь не отвечать, если не хочешь, — он начал убирать с импровизированного стола. — До города далеко, только к утру прибудем. Ты отдохни, да и мне надо.
Сунул все под сиденье, и вытянулся на диванчике, прикрывшись плащом. А я продолжала сидеть и внимательно смотреть на него. Странность — так он назвал свое проклятие. И он действительно был странным. И дело было не в умении греть воду во фляжке и управлять огненными полыхами. Нет… Все куда глубже. Сила. В худеньком теле была страшная, дикая, сила способная не просто испугать, но, я была уверена — убить. Вот для чего эта решетка и кованная карета. И странный институт… Я всматривалась в нового друга, во сне у Зака было доброе и очень привлекательное лицо, можно было даже сказать аристократичное. Я вдруг поймала себя на мысли, что мне будет нестерпимо больно если он не сможет научиться подчинять свое проклятие. И набатом прозвучали зловещие слова Зака: Не возвращаются!
Как страшно. Проклятым не место среди обычных людей. В этом он точно прав. Я жила среди людей, и чем это закончилось? Мне не место… И все-таки… Не возвращаются. Не хотела бы я попасть в институт проклятых.
Я перевела взгляд на решетку окна. Тьма давно окутала окрестности, и только фонари кареты немного разгоняли ночь. Стучали колеса по мощеной дороге. Фургон трясся, поскрипывали балки. И на сердце тоже скрипело. И тоска сжимала его все сильнее, и страх перед будущим. Фонари раскачивались в решетке окна, и голова моя постепенно опускалась ниже. Веки закрывались сами собой. Я уже проваливалась в сон, но все же успела напоследок увидеть пристальные, огненные глаза Зака, смотрящие на меня.
Часть 2
В город въехали с первыми лучами. Гулко разносился стук копыт по мощенным улицам. Серые стены домов тянулись высоко, окна были плотно задернуты шторами. И все же Дарвин показался мне величественным и прекрасным. За свои семнадцать лет, я ни разу не выбиралась из родного поселка. И сейчас с любопытством смотрела по сторонам. И хотя людей в столь ранний час почти не было, но я так и представляла себе, как мужчин, медленно вышагивающие с тросточками в руках, неторопливо ведущими разговоры, непременно о политике. Вальяжно дамы в прекрасных платья строго соответствующие последней моде, с невероятными прическами и зонтиками, с надменным унынием на лицах. Отчего надменными? А как же иначе? Простые в таких городах не живут.
А как удивили меня дворники, с утра метущие улицы, в синих клетчатых рубахах и длинных черных фартуках.
— Тпру! Куда пошла, — полный дядька вгонял нетерпеливую лошадь в оглобли, она мотала головой и косилась на проезжающую карету карим глазом. Я помахала лошади. Она в ответ махнула хвостом.