И понеслось. Чего я не услышал от него. И что как советчик никуда не гожусь, и как управляющий приказами тоже из рук вон плох. И не просто попреки, но каждый с конкретными примерами. Мол, прислушался он к моим рекомендациям, назначил на высокие должности объезжих голов стрелецких командиров, и каков результат? От татей в Москве житья нет.
Я припомнил мужичка, слова Певуши, и покаянно вздохнул – снова мне крыть нечем. А Федор, вдохновленный моим виноватым видом, продолжал. Оказывается, забрав из Аптекарского приказа немалую деньгу на учебу стрелецких полков, я вновь допустил просчет, решил сэкономить на закупке лечебных растений, а русские травы пускай и схожи по внешнему виду с европейскими, но качеством несравнимо хуже, потому и зелья из них по своим целебным свойствам не в пример слабее прежних. В результате Марина Юрьевна и скинула сына.
Я поднял голову, озадаченно глядя на него. Чего-чего, но такого услышать, признаться, никак не ожидал…. Очень захотелось осведомиться, уподобясь Шурику из Кавказской пленницы, как насчет мечети, тоже я развалил. Годунов же воодушевленно вещал далее, постепенно распаляясь все сильнее и сильнее.
Дескать, и проехать государыне-царице по столице не в мочь – вонь повсюду страшенная. А ведь он именно мне поручил ведать Москву, что включает в себя не токмо бережение града от лихих людишек, но и остальное.
Оправдываться я не стал, хотя поручение ведать Москву мне что-то не припоминалось. Ну да ладно, и мечеть я развалил, быть посему. Одно смешно – замечание насчет вони. Нет, не само по себе, а кто его сделал. В Кракове или Варшаве, судя по рассказам моих ребят из «Золотого колеса», ее куда больше. Про выкидыш вообще нет слов. В смысле цензурных. Но сдержался, смолчал. Скрепя сердце я даже покаялся. Мол, виноват, дай срок, исправлюсь.
– Какой? – зло выпалил Федор. – Сколь лет тебе надобно?
Я быстро прикинул. Гм, а ведь если я этим займусь, получится весьма недурственно. Прекрасный повод воочию доказать престолоблюстителю, кто из ху. В смысле кто из его советников способен одним языком трепать, да и то выдает сплошные глупости, а кто умеет успешно решать практические дела. Конечно, придется попыхтеть, но ничего – овчинка выделки стоит.
– Семь, – спокойно ответил я. – Но не лет, а дней.
Годунов опешил, недоверчиво переспросив:
– А ты, часом, не погорячился, княже? Окольничий князь Гундоров, кой в голове Нового земского двора, токмо руками разводит[17], а ты, эвон, за одну седмицу вознамерился всю татьбу извести?
– Не всю, – возразил я. – Поверь, государь, полностью ее искоренить не в человеческих силах. Но на восьмой день, обещаю, улучшение наступит. Да и вонять на улицах будет гораздо меньше. Но тебе придется доверить мне оба Земских двора, чтоб не получилось как… с указом о судьях.